Мое знакомство с Александром Степановичем Гриневским началось весной 1906 года. Я работала тогда в "Красном Кресте". Это общество помогало политическим заключенным и ссыльным.
Я поступила в "Красный Крест" в 1905 году, когда забастовки, демонстрации, расстрелы рабочих и крестьян и возбуждение, охватившее по поводу этих событий всю интеллигенцию, заставили меня подумать: "Сижу в какой-то тинистой заводи, когда рядом мчится река событий. Надо примкнуть к общественной жизни. Но как это сделать?" Я пошла к писательнице А. Н. Анненской за советом. Она была редактором журнала "Всходы", где были напечатаны два моих рассказа. А. Н. Анненская и направила меня к Т. А. Богданович, стоявшей близко к руководству "Красного Креста".
В "Кресте" тогда работали многие общественные деятели: знаменитые адвокаты, защищавшие политических, писатели, издатели и их жены. Мы, молодые члены организации, -- курсистки, студенты, учительницы -- должны были обслуживать заключенных в тюрьмах. Закупали на деньги "Креста" провизию, белье, верхнее платье, сапоги и теплые вещи и передавали всё это или в общие камеры на имя старост, или же сидевшим в одиночках. Иногда надо было ездить к семьям высланных или безработных, так как многие из них жестоко нуждались. Нередко к нам приходили рабочие, уволенные с заводов за участие в стачке или бежавшие из ссылки. Приходилось участвовать в организации концертов, которые устраивались для сбора денег. Клиентура "Креста" была очень большая, и денег требовалось много. Общение с людьми было широкое, дружеское, и дело это мне очень нравилось.
Кроме обычных обязанностей у меня была еще одна: я должна была называть себя "невестой" тех заключенных, у которых не было ни родных, ни знакомых в Петербурге. Это давало мне право ходить на свидания, поддерживать их, исполнять поручения.
Мои отношения с Александром Степановичем начались так же, как они обычно начинались и с другими "женихами". Ко мне домой пришла незнакомая девушка и сказала, что ее сводный брат, А. С. Гриневский, сидит с января 1906 года в Выборгской одиночной тюрьме. До сих пор она, Наталия Степановна, сама ходила к нему на свидания и делала передачи, но в мае ей придется уехать, и она просит меня заменить ее. Сказала, что адрес мой она узнала в "Кресте".
Я начала хлопотать о разрешении мне свидания с Александром Степановичем, а он -- писать мне. Его письма резко отличались от писем других "женихов", писавших мне из тюрем. Почти все жаловались, один даже сердито писал: "Вера, добьюсь ли того, что ты принесешь мне наконец бумагу и карандаши?" -- и не хотел понять, что вина не во мне, а в тюремных властях, которые не разрешали ему иметь письменных принадлежностей. Но Гриневский писал бодро и остроумно. Письма его меня очень заинтересовали.
Свободное копирование
