Дома, в Ионвиле, Эмму ждет новый удар. Фелиситэ показывает ей большую желтую бумагу, которую ей удалось сорвать с фасада: объявление о продаже имущества с молотка.
Первая острая как молния мысль: надо немедленно что-то сделать, пока Шарль не вернулся домой. Фелиситэ уговаривает Эмму пойти к нотариусу Гильомену:
— Он очень богат. А его слуга не раз говорил мне, что он всегда восхищается мадам, говорит, что мадам такая элегантная дама… Пойдите к нему, это следует сделать.
— Ты думаешь?? — как-то машинально произносит Эмма, уже беря в руки накидку.
— Мадам надо положить румяна на лицо, мадам так бледна… — торопливо шепчет Фелиситэ.
— А, все равно! Все равно!.. — безразлично на ходу повторяет Эмма,
{384} Гильомен принимает Эмму с чрезвычайной любезностью. Он сразу же говорит, что давно в курсе ее печальной истории, и пространно выражает сожаление, что она раньше не обратилась к нему за советом. Тут же, как бы выражая участие, он, откинув широкий рукав платья Эммы, касается ее руки. Эмма стремительно поднимается со стула и прижимается к стене, как бы стараясь втиснуться в нее. Она едва сдерживает себя, почти задыхается: «Я жду, мсье!» И на вопрос Гильомена: «Чего?» — с отчаянием почти кричит: «Денег!»
Я стояла у стены, как пригвожденная, и ждала.
Гильомен, как бы обдумывая что-то, сверлит взглядом фигуру Эммы. И наконец, придя к какому-то решению, вплотную подходит к ней, падает на колени, пытается ее обнять.
— Хорошо, я дам вам деньги, дам, но вы должны остаться!
С гневом высвободившись из его объятий, Эмма толкает старика с такой силой, что он падает на пол, и, убегая, исступленно кричит:
— Я женщина, доведенная до отчаяния, но я не продаю себя!!
Она выбегает на лестницу, словно еще чувствуя на себе прикосновение старческих рук, невольно отряхивает юбку.
— Грязное животное!..
Внезапно в ней вспыхивает яростный гнев:
— Бить их! Бить по щекам!! Плевать в лицо! Уничтожать!
Эмма сбегает вниз по лестнице. Времени остается мало. Что делать?! В голове проносятся отрывочные мысли. Может быть, написать отцу? Поздно… Снова идти к Лере? Бесполезно. Вернуться к Гильомену? Нет‑нет, только не это! Бьют башенные часы. Эмма громко считает: раз, два, три, четыре, пять, шесть. Шесть часов… Скоро Шарль придет домой… Он все узнает. Будет плакать, метаться, а потом… Простит меня… Простит.
Мысль о том, что Шарль простит ее, вызывает у Эммы приступ почти физической боли.
— Нет, ни за что! Ни за что!
И в порыве отчаяния она падает на колени:
— Господи, что же мне делать?! Научи меня! Научи!!
Эта мольба звучала требованием, почти угрозой.
Сделав несколько бесцельных шагов, Эмма вдруг вспоминает: кто-то говорил ей, что Родольф вернулся в свой замок. Бежать к нему. Немедля! Он богат… И он щедр, великодушен!..
Комната Родольфа. Эмма стучит в дверь, входит и останавливается у порога. Родольф любезен, с улыбкой говорит ей, что она ничуть не изменилась, все так же очаровательна, усаживает ее в кресло. Родольф понимает появление Эммы по-своему, как желание начать все сначала. Неожиданно Эмма заплакала. Родольф принимает ее слезы за женскую сентиментальность, вызванную воспоминаниями, и пытается ее утешить. Но, к его удивлению, Эмма не отвечает на его ласку. С подавленным отчаянием она тихо обращается к нему:
— Я разорена, Родольф. Я пришла к тебе за помощью. Мне необходимы три тысячи франков!
{385} Лицо Родольфа стало серьезным. Эмма, глядя на него и как-то бессознательно, слабо протянув руку, настойчиво повторяет:
— Три тысячи франков! Три тысячи…
Увидев строгое лицо Родольфа, Эмма решает, что надо что-то объяснить, и, сбиваясь, начинает рассказывать вымышленную историю о сбежавшем нотариусе, которому Шарль отдал все деньги. Помолчав, Родольф с усмешкой говорит:
— Так вот зачем вы пришли…
И деловито объясняет Эмме, что он сам в стесненном положении и что денег у него нет. Рухнула последняя надежда. Западня захлопнулась. С беспощадной ясностью Эмме открывается истинное положение вещей. Низвергнуто все: любовь, семья, женское достоинство. И перед ней спокойно в кресле сидит человек, растливший ее, изуродовавший ее жизнь. В душе Эммы поднимается яростный бунт. Ее горячий монолог, обращенный к Родольфу, выливается в гневный приговор ему. И когда, с трудом сдерживая себя, Родольф прерывает ее словами: «У меня денег нет, мадам!» — Эмма громко смеется ему в лицо и, сильным движением распахнув тяжелую дверь, выбегает.
Свободное копирование
