6.09.44. Ср. Кормят нас малоосязаемой пищей. Но кормят. Как сказал Поддашкин: «Умереть не дают и за то спасибо». Мы уже хорошо почувствовали, что мечты и реальность далеки друг от друга. Мечты – радужны, жизнь – сурова. Изо дня в день винегрет с селёдкой, жидкий супец, чаще овощной. Редко – каша перловая или пшённая. Компот из сушки. Лишь хлеб радует. Мы быстро научились поедать его на завтраке, обедать и ужинать без хлеба.
По всей улице Красной висят репродукторы. Пока дойдём до интерната все новости узнаем. В Румынии создан Народно-Демократический фронт. Президиум Верховного Совета СССР наградил орденами 46 генералов и офицеров Народно-освободительной армии Югославии.
В интернат возвращаемся голодные. У кого есть домашние запасы, те копошатся в своих торбах, что-то жуёт. У кого нет – сосут лапу.
Перед сном нас водят на прогулку. Ходим строем по ближайшим улицам и орем песни.
– Что это за прогулка, если водят строем? – ворчит Степан Кушнир.
– Военный без строя, что баба без трусов.
– А зачем, собственно, нам прогулка? – не унимается Степан.
– Чтоб ночью не воняли в комнатах, – комментирует Ким Рассалов. – Освобождайтесь от газа!
Тут же кто-то исполнил команду. Грохнул хохот. Под хохот и разбегаемся по команде: «Разойдись!»
7.09.44. Чет. Мне нравятся уроки физкультуры. Сначала разминка. Потом упражнения под баян. Затем работа на спортивных снарядах. Для меня всё это ново, так как в Каневской в моей школе не было никаких спортивных снарядов.
Мы вроде жилистые, закалённые трудом, но на турнике большинство из нас «сосиски». Подтягиваемся с трудом. Болтаемся, дрыгая ногами, чтобы на него залезть. Многие умеют лишь висеть. Я подтягиваюсь четыре раза и это уже достижение. На большее нет сил. Надо накачивать мышцы. А чем при таком питании?
– Без хороших харчей ничего из нас не выйдет, – резюмирует остроносый Игорь Ляхоцкий, у которого торс короткий, а ноги длинные. Он ходит, как на ходулях, а висит на турнике, как лента.
Мы все с ним согласны.
– Сала бы нам, товарищ физрук, – кричит Витька Грибачёв.
– Всё придёт, ребятки. Всё придёт. Поджимайтесь сколько можете, но каждый день. Главное, чтобы мышцы работали, тренировались, чтобы окрепло то, что есть.
Силу нам набирать, конечно, надо. Иначе, какие же мы будем лётчики. Но недоедание нас сушит.
8.09.44. Пят. Дисциплина меня не тяготит, хотя дома мной не командовали ни отец, ни мать. Но они приучили делать всё по совести. Совесть это и есть дисциплина. Внутренняя. Она выше приказа. Понимаешь, что так надо и делаешь так. Разве не понятно, что нужен во всём порядок, чёткость. Надо изучать хорошо предметы. Иначе не получишь то, о чём мечтаешь. У нас преподаватели, воспитатели хорошие. Младшие командиры тоже не плохие. Но есть у нас ребята, которым не по душе дисциплина, распорядок дня, изучаемые предметы. Кушнир спрашивает преподавательницу:
– Зачем лётчику зоология, та биология?
– Вы же будете не только лётчиками, а и гражданами. Надо быть образованными, знать окружающий мир, жизнь животных, растений, свой организм, как его сохранять в крепком состоянии. Вот вы занимаетесь спортом, а что с организмом происходит, какие и как работают органы, мышцы при нагрузках, не знаете.
– Гм... – мурлычет Степан.
Классы нашей школы на первом этаже здания, а на втором этаже школа кулинарии. Со второго этажа девушки-кулинарки на нас смотрят, смеются.
– Чё такие худые?
Мы и впрямь худые, немощные. Стесняемся своей худобы.
– Вам кулинаркам хорошо. Вас жрать учат, а нас летать, – огрызается Мандровский.
– Мы же соколы, должны быть лёгкими и быстрыми, – добавляет Донец.
– И ребристыми? – издевается рыжая кулинарка.
– Это не рёбра. Это гофра для крепости обшивки, – отвечает Сашка Покрышкин, блеснув познанием самолётостроения.
– Чем смеяться, кинь лучше варёную курицу! – кричит Рассалов.
У них звонок. Окна верхнего этажа очистились от девичьих голов.
Наши войска вступили в Болгарию. Там началось восстание против фашистов. В Москву прибыла делегация финского правительства. В Ленинграде открылся театр оперы и балета.
Свободное копирование
