Осень в том страшном году, трагичная для всех людей, была совершенна в природе. Подряд безоблачные, безветренные дни. Клены в парках золотились и пылали. В безлюдной Москве чисто и тихо. Очерки были написаны в Филевском парке, на заросшей площадке высоко над рекой; днем, как неведомые звери, на ней покоились два колоссальных дирижабля воздушного заграждения. Я часто бродила там одна и уходила домой, когда они бесшумно возносились в небо в ничем не освещенных сумерках.
30 сентября в ВТО был большой концерт Обуховой, и пела она своим проникновенным голосом о том же: "В густолиственной кленов аллее..." В антракте Вендровская представила меня С. Д. Волнуясь, внешне я была спокойна; стесняясь, извиняясь, попросила его когда-нибудь просмотреть очерки и сказать, стоит ли мне этим заниматься. Он был любезен и обещал сделать это, но не так скоро, потому что через два дня должен был уехать далеко, в Улан-Удэ, принимать постановку "Фронта" Корнейчука - эта пьеса шла во многих городах, и многих критиков посылали в командировки. Я поблагодарила его и отошла в свой ряд.
Отец тогда срочно писал декорации к пьесе "Салют, Испания", и я две ночи помогала ему заливать задник, то есть писать точно такой же оранжево-ало-коричневый парк, как наяву в Москве в те дни всеобщего гор и моего счастья.
Свободное копирование
