16 фев. <…> Вчера не обедал: за весь день съел сухой калач и бутылку ряженки. Два дня не брился.
Думал о Леве. Для него крах «Нов<ого> мира» — не только лишение ежемесячной основы его заработка, но и духовное сиротство. Редакция «Н<ового> м<ира>» была центром его жизни, хотя он и играл там маленькую и незаметную роль. Может быть, рецензирование редакционного самотека и останется еще какое-то время за ним, но родным домом новая редакция уже не будет.
Сегодня должна быть официально оформлена отставка Твардовского. О ней вчера во всех передачах сообщало Бибиси с кратким и довольно верным комментарием.
Как это ни печально, катастрофе с журналом многие в писательской среде рады и даже злорадствуют. Редакция печатала далеко не всех, кто этого хотел, даже из заметных и неплохих писателей. А сколько еще плохих и заметных, типа Г. Березко, с трудом прячут улыбку удовлетворения.
Я с 1961 года печатался, кажется, 8 раз: начиная с «Мейерхольд говорит», да еще одна работа была полупринята и полуоплачена («Слова, слова, слова»).
А рукопись моя «Встречи с Пастернаком» продолжает свой триумфальный путь. Звонил Б<орису> Н<атановичу Ляховскому>: он сейчас в Болшеве, встретил там Зяму Гердта и тот, только что прочитавший ее, просил меня обнять и расцеловать. Просил меня дать ее ему и Боря Слуцкий… <…>
В «Нов<ом> мире» все тянутся какие-то формальные процедуры. Члены редколлегии очищают столы.
Нет какого-то последнего постановления. Твардовский назвал это садизмом. Марьямов сегодня принес из редакции слух, что Косолапов не соглашается на кандидатуры Большова и Овчаренко. <…>
Но весь мир комментирует отставку Твардовского и дело сделано безвозвратно.
Свободное копирование
