10 июля. Пишу это в Ленинграде, на ул. 3-го Интернационала. Дорога была ужасна: в купэ было невыносимо жарко, почти не спал. Вчера в Москве было около 30 градусов. <…>
Перед отъездом на дачу приезжал Лева. Он рассказал, что третьего дня повесился кино- и театральный критик Борис Медведев, муж М. Туровской. В чем дело, еще неясно, вспоминают только, что он часто жаловался на «тоску».
Странное письмо от А. Н. Ивановой, матери Алексея Петровича Иванова, бывшего моего лагерного «друга», с которым я ни разу не встретился после освобождения. Она пишет о какой-то «просьбе» ко мне и просит назначить ей время для приезда в Загорянку. Не могу догадаться, в чем дело.
В «Новом мире» положение вроде бы стабилизировалось. Надолго ли? Стихи Твардовского об отце вынуты из 6-го номера. Разговор Кондратовича с цензором Романовым, который шипит, скользит и вьется.
Номера 4 и 5 довольно удачны в целом. Мне совершенно не понравились рассказы Фазиля Искандера, от которых был будто бы в восторге Твардовский. Первый — о ловле форели — рабское подражание Хемингуею <так!>, вплоть до стилевого обезьянничанья. Второй совершенно бессодержателен. Третий тоже, да еще вдобавок претенциозен. Это лжелитература, позерство, передразнивание старших. А автор ходит в любимцах у журнала. <…>
Будто бы Федин сказал кому-то, что на Политбюро было решено оставить пока «Нов<ый> мир» в покое.
Свободное копирование
