17 марта. Начал писать о Луначарском (план-заявку), но нет чувства, что из этого что-либо выйдет. <…>
Как всегда в дни внутреннего разброда и хаоса берусь за Герцена. Читаю письма и «С того берега» и некоторые статьи позднего периода. Удивительно: что-то туманится, собирается, скапливается в мыслях, еще без слов, а откроешь Герцена и оказывается, что почти все нужное уже сказано, да не сказано, а отлито в какие-то чудесные и богатые словесные формы, что только диву даешься. Первая мысль: стало быть, все повторяется, раз уже и Герцен об этом говорил, но в том-то и дело, что Герцен о многом говорил «на вырост»: он предвидел и размышлял о будущем, он видел будущее в настоящем. И многое, чего он опасался, увы, сбылось…
В «Огоньке» статья-публикация о Булгакове и отношении к нему Сталина. Все это чистая правда, о которой я знал всегда, но когда рассказывал, ко мне как-то недоверчиво относились. Многим хотелось из этого талантливого, но достаточно мутного человека сделать символ литературной оппозиции тридцатых годов. Но реальная история всегда богаче этих притч, и если уж на кого похож Булгаков, то на написанного им Мольера, мучавшегося от притеснений и покровительствуемого королем.
Ср. в «Попутных записях» у АКГ на ту же тему:
Свободное копирование
