3 окт. <...>
Письма Эмме, Нине Ивановне и Беньяш. <...>
Говорят, на Нобелевскую премию выставлены три кандидата: Паустовский, Шолохов и какой-то латиноамериканский писатель Асканьес [в машинописи так] (или что-то в этом роде). Если это правда, то это занятно: кто бы ни получил из наших — это будет пощечина и обида другому, а стало быть и его литературным друзьям. В случае забаллотирования Шолохова и получения премии Паустовским — почти политический скандал. Но конечно Шолохов как писатель больше Паустовского. А как деятель — менее симпатичен. Милейший Константин Георгиевич — типичный «врио» великого писателя. У нас сейчас этих «временно исполняющих обязанности» полно во всех областях и помимо литературы. И он невольно стал точкой пересечения интересов, влечений и отталкиваний всех слоев, кому надоела казенщина и официозность. Кроме того еще это удар по Федину и Леонову, которые, хотя они и очень разные, тоже, так сказать, «государственные писатели». <...>
У Твард[овского] был резкий разговор с Демичевым. Цензура не пропускает статью «От редакции» в № 9 журнала, где защищается повесть Семина и Солженицын. Он поговаривает, что уйдет из журнала, так как невозможно стало работать. Будто бы Демичев его уговаривал остаться, не знаю, искренне ли.
Свободное копирование
