30 авг. Лева прав — повесть Домбровского превосходна. Она достоверна, как документ — это то время, умна, прекрасно написана, хоть и без каких бы то ни было усилий казаться оригинальным, и так как она естественна и искренна, то ни на что не похожа. Ее не с чем сравнить — рядом с ней и Солженицын кажется слишком литературным: хотя внешне — это, казалось бы, насквозь интеллигентская вещь, а тот «народен». <...> Читал с наслаждением, горечью, волнением. Нас когда-то знакомил Яков Варшавский, но я даже забыл внешность Домбр[овского] и не узнал бы при встрече или узнал бы — не сразу, но он должен помнить мою фамилию. Вот вам и «новая волна» в прозе! <...>
Бурного успеха не будет: это слишком умно и тонко для «массового читателя», но успех будет настоящий и прочный. <...>
Интересно — это половина или меньше?
Просмотрел еще я в номере критику. Статья Сурвилло хороша. Сарнов не произвел на меня впечатление: не то. Зато Олег Михайлов произвел неприятнейшее впечатление. Может, он и прав, но сам метод такого критического следствия попахивает чем-то знакомо-гнусным. Критическая методология не «новомирская», а какая-то литературно-полицейская. <...>
Воспоминания Смирнова плохо отредактированы. <...> Писать о первых годах «Нового мира» и не упомянуть хотя бы об истории с «Повестью о непогашенной луне» и пр. — это странно. Надо было бы назвать это «Воспоминаниями о В. Полонском», — тогда другое дело. Сам автор мне подозрителен. Он ведь, помнится, был активным «переваловцем» — значит, «выжил», как и лучший друг Ивана Катаева П. Слетов. Что-то тут есть темное. <...>
Все о Бабеле в «Знамени» захватывающе интересно. Я не читал рассказов, а только пробежал письма и Мунблита. Удивляюсь как прошли письма. Ведь это свидетельство о том, что честно работать в литературе — это значит быть нищим. <...>
Свободное копирование
