19 июля. Вчера приехал Лева с венгром Палом Фехером, замест[ителем] главного редактора большого будапештского журнала. <...>
Пал симпатичен, умен, молод (28 лет), очень любит русскую литературу и сравнительно хорошо ее знает, кое-как говорит по-русски и хорошо читает, почти обо всем мыслит синхронно с нами (это главный сюрприз). Во время событий 56 года был солдатом, отец его старый социал-демократ [с]идел и при немцах, и при Ракоши: пальцы на одной рук[е] ему отрубили гестаповцы, на другой работники госбезопасности. <...> Коммунист, но в его личной библиотеке есть и «Доктор Живаго», и Г. Струве «Русская литература в изгнании», заядлый книжник и симпатяга во всех отношениях.
Сегодня ездили на машине в Павловск и Пушкин. <...>
Интересны его рассказы о Яноше Кадаре, положении в Венгрии, о популярности там Хрущева, о простоте Я. Кадара (живет в обыкновенном доме в трехкомнатной квартире, ходит по улицам пешком). Почти все писатели (кажется даже буквально все), замешанные в событиях 1956 г., на свободе и печатаются, и Гай, и Лукач и др. Лукач написал большую статью о Соложеницыне, где высоко оценивает особенно «Матренин двор» и ее м. б. напечатает в конце года журнал Пала (забыл название). <...> Прозападнические настроения в Венгрии невелики, руссофилов много. <...>
Седьмой номер «Нов. мира» еще лежит в цензуре (кстати, предварительной цензуры в Венгрии нет), снова плох Миша Светлов, болел и Константин Георгиевич. <...>
Они привезли из Москвы № 7 «Октября», где напечатаны воспоминания Б. А. Дьякова о лагере и я за пол-ночи их проглотил. Правда фактов, обстановки и неправда психологии рассказчика и его друзей. Она слащава, условна. Нет, даже честные, хорошие, искренние коммунисты держались не так. Это уже делаемая легенда, хотя м. б. легенда полезная. Я знаю Дьякова и тут то же, что в мемуарах Штейна — рассказчик себя стилизует и украшает.
Свободное копирование
