10 янв. Достал первый январский номер «Леттр франсез», где целый разворот занят моими записями о В. Э. и Маяковском <...>.
Имя Мейерхольда набрано гигантскими буквами.
Я больше чем доволен, я счастлив и, клянусь, вовсе не из тщеславия, а потому что снова имя моего дорогого учителя звучит во всем мире, потому что он не ошибся в моей верности себе…
Купил билет. Сегодня еду в Москву, если… если мне из чистки вернут черный костюм. <...>
Эмма рассказывает, что А. Белинский на репетициях «Чайки» вспомнил меня, приводя в пример тригоринского безразличия к одежде, и говорил еще что-то в этом роде. Сейчас бы помереть и станешь легендой, и постепенно все издадут, что написал, и приятели будут писать воспоминания о чудаке и светлой личности, а я и не светлая личность, и не чудак, а человек, очень много думавший и очень много намеревавшийся сделать, и очень мало сделавший, любивший жизнь больше славы и успеха.
Свободное копирование
