Я вышел на улицу. Было темно, пустынно. Со стороны Малой Дмитровки, где анархисты засели в бывшем Купеческом клубе и даже поставили в воротах две горные пушки, слышались беспорядочные выстрелы.
Я прошел переулками на Воздвиженку к особняку Морозова. Все москвичи знают этот причудливый дом, похожий на замок, с морскими раковинами, впаянными в серые стены.
Сейчас особняк был совершенно черен и казался зловещим.
Я поднялся по гранитным ступеням к тяжелой парадной двери, похожей на бронзовые литые двери средневекового собора, и прислушался. Ни один звук не долетал изнутри. Я решил, что анархисты ушли, но все же осторожно постучал.
Дверь неожиданно и легко распахнулась. Кто-то схватил меня за руку, втащил внутрь, и дверь тотчас захлопнулась. Я очутился в полном мраке. Меня крепко держали за руки какие-то люди.
– В чем дело? – спросил я небрежно. Самый этот вопрос показался мне глупым. Никакого дела не было, а была явная бессмыслица. Она, как я догадывался, могла окончиться для меня большими неприятностями.
– Явно подосланный, – сказал рядом со мной молодой женский голос. – Надо доложить товарищу Огневому.
– Послушайте, – ответил я, решив отшутиться. – Времена графа Монте-Кристо прошли. Зажгите свет, и я вам все объясню. И, пожалуйста, выпустите меня обратно.
И тогда я услышал ответ, поразивший меня путаницей стилей.
– Ну, это маком! – сказал тот же молодой женский голос. – Ишь чего захотел – чтобы его выпустили. Вы, киса, большевистский лазутчик и останетесь здесь. Обещаю, что ни один волос не упадет с вашей головы, если вы не будете трепыхаться и балабонить.
Я рассердился.
– Принцесса анархии, – сказал я невидимой женщине. – Бросьте валять дуру. Вы просто начитались желтых романов. В вашем невинном возрасте это опасно.
– Обыщите его и заприте в левую угловую гостиную, – сказала ледяным голосом женщина, как будто она не слышала моих слов, – а я доложу товарищу Огневому.
– Пожалуйста! – ответил я вызывающе. – Докладывайте хоть Огневому, хоть Тлеющему, хоть Чадящему. Мне наплевать на это!
– Ой, как бы ты не раскаялся в своем нахальстве, киса! – сказала нараспев женщина.
Двое мужчин поволокли меня в темноте по коридору. На одном была холодная кожаная куртка.
Они молча протащили меня по нескольким коротким лестницам то вниз, то вверх, втолкнули в комнату, закрыли ее снаружи на замок, вынули ключ, сказали, что если я попробую стучать, то они будут стрелять в меня просто через филенку двери, и ушли, причем один добавил напоследок довольно мирным тоном:
– Разве так разведчики работают, большевистская зараза! Был бы ты у нас, я бы тебя научил.
У меня оказались с собой спички. Но я не решался зажечь хотя бы одну, чтобы осмотреться во мраке. Мало ли что может прийти в голову анархистам. Они сочтут огонь спички за сигнал и, чего доброго, действительно начнут стрелять через филенку.
Я потрогал филенку. Она была покрыта причудливой резьбой. Потом я нащупал стену, и меня всего передернуло, – я зацепил ногтем за шелковую обивку на стене. В конце концов я наткнулся на мягкое кресло с подлокотниками, сел в него и начал ждать.
Свободное копирование
