Погода все-таки вскоре установилась, шторм и пурга в районе Мирного прекратились, и мы добрались до своей цели. Конечно, через двадцать с лишним лет Мирного я не узнал - это был совершенно другой поселок. Теперь в нем стояли новые дома на сваях, поэтому их не заносило снегом. Те, прежние наши домики так и остались под снегом, и в них никто не спускался. Они теперь были там как память о былом Мирном. На месте были только знакомые ориентиры: сопки Радио и Комсомольская, островки в заливе Правды. Да бродили старые знакомцы - пингвины-симпатяги...
Антарктическое лето кончалось, погода была неустойчивой - то солнечно и даже тепло, то начинало задувать. Вот тогда-то я впервые по-настоящему и ощутил, какие здесь, на побережье бывают ветры, стекающие с купола Антарктиды к океану.
Ветры были страшной силы, такие, что, когда идешь и тебе дует в спину, на этот воздушный поток можно "лечь" под углом в 45 градусов и только переставлять ноги - тебя просто несет. Зато идти навстречу ветру было довольно трудно еще и потому, что в лицо летела снежно-ледяная пыль, мешающая дышать.
В Мирном со дня на день ждали появления международной трансантарктической экспедиции. Одновременно здесь же ждали и возвращения со станции "Восток" санно-тракторного поезда, отвозившего туда для зимовщиков необходимое оборудование, горючее и продукты. Они двигались к Мирному каждый своим курсом.
И вот 3 марта 1990 года члены экспедиции вышли на последний отрезок маршрута. Километров за пять до Мирного, когда ребята уже спустились к побережью, навстречу им вышел небольшой вездеход, на котором с нами была и жена Виктора Боярского Наташа. Увидев лыжников и собачьи упряжки, водитель вездехода остановился метрах в ста от них. Наташа выпрыгнула из машины и побежала по ледяным застругам. Навстречу ей уже мчался на лыжах Виктор... Мы засняли эту волнующую сцену...
Все шестеро членов экспедиции, преодолев за семь месяцев труднейшие 6000 километров, не потеряв ни одной из стартовавших с ними в июле 1989 года собак, финишировали в Мирном. Их встречали по русскому обычаю хлебом-солью.
Конечно, неизменную симпатию вызывали собаки, огромные ездовые эскимосские лайки, маламуты. Мохнатые, мощные, с добродушными мордами, раскосыми глазами, маленькими ушками - красоты необыкновенной...
Мы возвращались домой прежним маршрутом - из Мирного перелетели на "Молодежную", едва не опоздав на "ИЛ-76" из-за погоды, потом были Мозамбик, Аден, Москва...
Свободное копирование
