Когда мы сошлись с ней, она уже заняла в театре положение премьерши, и ей был дан бенефис.
Для своего бенефиса она решила поставить пьесу Софьи Ковалевской и А.Лефлер "Борьба за счастье". Пьеса была серьезная, и Корш чуть не рвал на себе волосы, отговаривая ее от постановки, уверяя, что и сборов не будет и успеха не будет, что это "тоска", но она настояла на своем. Мы взялись исправлять плохой перевод пьесы. В это время она играла трагедию Писемского "Самоуправцы" и по ходу действия должна была целый акт сидеть якобы в подвале, откуда ее в самом конце акта освобождали, и она с воплем кидалась на сцену из люка. Таким образом, в начале акта ей приходилось спускаться в люк под сценой, и там, при свете огарка, примостившись на груде пыльных декораций, мы вдвоем правили пьесу. Помню это рембрандтовское освещение во мраке подземелья, огарок, освещавший Лидию в белом пеньюаре, с распущенными золотистыми косами, помню нашу усердную работу вполголоса, когда мы перечитывали фразу, потом трагический шепот моего старого знакомца Ивана Никитича: "Лидия Борисовна, ваш выход!" -- и ее вопль, и быстрое движение, точно влет всей белой фигуры в зияющее отверстие люка...
"Борьба за счастье" прошла с огромным успехом, это был первый раз, что со сцены театра Корша раздавались такие слова и появились рабочие как герои пьесы.
Пьеса эта, затронувшая впервые на русской сцене рабочий вопрос, произвела сильное впечатление. Особенно увлекалась ею молодежь. Все больше и больше говорили в Москве о новой артистке, ее "культурности", "смелости" и пр. Но одновременно с этим, как всегда бывает в случаях неожиданного успеха, разгоралась к ней там и сям беспричинная вражда.
Свободное копирование
