II. НЕМЕЦКАЯ ОККУПАЦИЯ 1918 г. И ПАРТИЗАНСКАЯ БОРЬБА (I часть)
Работать мне в Дебальцевском Ревкоме долго не пришлось, так как политическая обстановка изменилась в худшую сторону для Советской власти на Украине и в Донбассе; по вине предательской Всеукраинской Рады, тайком от народа продавшей Украину немецким империалистам и пригласившей немецкую Армию освободить Украину от большевиков-узурпаторов и навести на Украине буржуазный порядок.
Немецкие оккупанты только этого и ожидали, и сразу же начали наступление по всей Украине своей вооруженной до зубов грабь-Армией против советских, слабых ещё, не окрепших красногвардейских отрядов, и быстро докатились до Донбасса и «Тихого Дона», чтобы отрезать пути отхода 10-й Армии тов. Ворошилова, захватить украинский хлеб, донецкий уголь и поправить свои пошатнувшиеся дела на Западно-Европейском фронте. Они даже мечтали прихватить в свои руки Кавказскую нефть, но их опередили более опытные магнаты Англии.
Перед таким натиском немецких орд и приближением фронта к Дебальцево нам пришлось готовиться к эвакуации. Когда эвакуировалось руководство Екатерининской ж.д. во главе с комиссаром дороги тов. Самбо, нашему Ревкому было предложено создать эвакуационную Комиссию для руководства всей эвакуацией. Комиссия была создана в составе:
Председателя - тов. Школа И.П.
Члена комиссии – тов. Спиридонова Т.У.
И Секретаря – тов. Змиёва И.А., т.е. меня.
Обстановка на узле с каждым днём осложнялась т.е. узел стал зашиваться и не мог одновременно и быстро отправить все эшелоны. Началось паломничество эвакуируемых в Ревком, в Эвако-Комиссию с требованием отправить каждого вне всякой очереди. И нашей комиссии, работавшей круглосуточно, некогда было даже продумать план эвакуации своего узла, как подошла пора удирать самой Эвако-Комиссии.
Нам всё же удалось пропустить быстро все транзитные эшелоны, вывезти всё ценное имущество и паровозы, но семьи ответственных и не ответственных советских работников остались и сами выехали со спецлетучкой под обстрелом немцев со стороны разъезда Булавина. Никогда не забыть этого весеннего утра 7 апреля 1918 г., этой печальной разлуки с семьями и оставление их на произвол немецких оккупантов.
Тяжело было покидать родные места и близких. Около нашей летучки уже разрываются снаряды, а верующие бегут в церковь святить пасху с грустными думами: «Что день грядущий нам готовит?!» Так тоскливо мы оставили 7 апреля 1918 г. Дебальцево, а 8 апреля были в Штеровке, а немцы – в Дебальцево. На станции Штеровка мы догнали наш Дебальцевский эшелон и тут вторично, без моего ведома, решилась моя судьба. По решению Ревкома (тов. Луговой) и парторганизации (тов. Макогон) мне предложили остаться для подпольной работы и оказания материальной и моральной помощи оставшимся семьям советских работников. Выбор этот пал на меня, как они мне сказали: потому, что я мало работал в Ревкоме, мало известен в Дебальцево, как большевик недавно вернулся с фронта, достаточно политически подготовлен и надёжен. Это предложение явилось для меня совершенно неожиданным и страшным, и я не знал, что сказать. Хотя оказанное доверие и льстило моему самолюбию, но я боялся дать согласие, т.к. ещё не продумал всего и не был уверен, смогу ли я выполнить такое ответственное поручение. Подумав, что и моя жена осталась на произвол без средств к существованию, – я согласился.