Гражданская война - 1

МОИ РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ
( г. Харьков, 1951-1953)



"Посвящаю сыну своему Владимиру, родившемуся в г. Харькове
в 1923 году, который в детстве рос в Забайкалье и не давал
мне покоя, чтобы я рассказал ему что-либо из своих похождений
времён гражданской войны и партизанской борьбы в Донбассе, а
также землякам чернуханам и дебальчанам".
Иван Архипович Змиёв



I. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Гражданская война у нас в Донбассе началась одновременно с образованием Советской власти в конце 1917 года и закончилась в 1922 году, когда Красная Армия сбросила банды барона Врангеля в Черное море и полностью очистила Крым и Северо-Кавказское побережье от остатков белогвардейцев Деникина и Врангеля, и было покончено с бандами Камеюк и др.
Начало развития гражданской войны в Донбассе, и особенно у нас на родине в с.Чернухино и соседнем железнодорожном узле Дебальцево, мне, солдату, бывшему на фронте с 1914 по 1918 гг., видеть не пришлось и сказать об этом ничего не могу. Начну с того, что помню.

По возвращении из старой армии в феврале месяце 1918 года, когда в Луганске становился на военный учёт, я видел формируемую тов. Ворошиловым Красную Гвардию и любовался могучим красавцем и любимцем луганчан тов. Пархоменко, а когда в Дебальцево определялся на прежнюю службу - телеграфистом ст. Дебальцево, я видел штаб командующего вооруженными силами Юга России в комфортабельных классных вагонах и любовался этим штабом, стоявшим на I пути против вокзала, и самим командующим тов. Антоновым-Овсеенко, худощавым, стройным человеком небольшого роста с роскошными волосами, зачёсанными назад, как это было принято у поэтов и композиторов.

По определению на службу мне, как члену партии, предложили работать а штабе Антонова-Овсеенко, и мне приходилось часто вести переговоры по телеграфу Антонова-Овсеенко с тов. Ворошиловым, Сиверсом и другими командующими армий, а так же с председателем Криворожско-Донбасской республики с тов. Артёмом и др.

Вскоре я поехал в с. Чернухино к матери и попал случайно на сельскую сходку в школе, где наши сельские депутаты тов. Шушпанов Аверьян и Миленин Платон отчитывались о своей поездке на губернский съезд советов в г. Екатеринослав. Помню, они жаловались, как им нехорошо было сознаваться, что в с. Чернухино нет Советской власти, и они явились на съезд без мандатов сельсовета. Их не хотели признавать, но вмешался Председатель Губисполкома тов. Аверин, и им дали мандаты.

Этот эпизод врезался мне в память, и я удивлялся, почему в феврале 1918 г. в с. Чернухино не было сельсовета. Ведь я знал из писем, что в 1917 г. во время выборов в Учредительное собрание большинство наших селян голосовали за большевиков, благодаря активной агитации нашего первого сельского большевика тов. Афонина Семёна Антоновича по прозвищу «Галенок», служившего в Петрограде в гвардии и судившегося с группой большевиков офицера Дзевальтовского в г. Киеве, по требованию рабочих Киева, оправдано. Также я удивлён, почему в Чернухино забыт этот первый большевик? И даже похоронен не в братской могиле?
В отсталости с организацией Советской власти в селе Чернухино в 1918 г. виновны были уездные руководители г. Славяносербска, который после революции утратил своё значение уездного центра; всё перешло к г. Луганску, ныне Ворошиловград, а затем к Алчевску, ныне Ворошиловск. А Галенок не был в селе. На этом же сельском сходе был избран первый Чернуханский волсовет и я - его председателем.

Из выступлений наших делегатов и других активистов я видел, что они сами очень смутно представляют себе, что такое Советская власть. Кого следует избирать в сельсовет? Чем он должен заниматься? И мне, уже обстрелянному на фронте агитатору, пришлось взять слово и разъяснить это. И покорить сельскую аудиторию своими познаниями! Они ухватились за мою кандидатуру на предволсовета, и как я ни отнекивался и ни упрашивал – снять мою кандидатуру – не помогло.

До призыва в армию (1913) я работал в Дебальцево, а жил в селе и, можно сказать, был больше чернуханином. По возвращении из армии определился на работу в Дебальцево и жить в селе не собирался. Поэтому избрание председателем волсовета нарушило мои личные планы. Но что поделаешь! Революция нарушила личные планы всех, а я – большевик, и для меня общественные планы выше личных, и мне пришлось на ходу перестраиваться. Должен сказать, что приступил я к своим новым обязанностям предволсовета с некоторой опаской: во первых – это моё избрание произошло неожиданно для меня самого, во-вторых – я уже оторвался от села и чувствовал себя неподготовленным практически руководить сельским хозяйством и сельскими порядками.

Окунувшись в работу предволсовета, я скоро убедился, что первый период «триумфального шествия Советской власти» (В.И. Ленин) в селе закончился, и начался новый период – период сомнений, колебаний, период классовой борьбы.

За свои первоначальные очень ретивые действия по реквизиции излишков кормов и хлеба у богачей в пользу бедноты и особо нуждающихся солдаток, мужья которых погибли на войне, я навлёк на себя ненависть кулачества, заметил, что отплывают от меня середняки и даже некоторые сбитые с толку бедняки.

Особое недовольство и даже озлобление мы навлекли на себя строгой борьбой с самогоноварением, со злостными самогонщиками. Самогоноварение в селе в это время приобрело громадные размеры. Редкая семья не занималась этим промыслом. Нами была привлечена на борьбу с этим злом вся по-советски настроенная активная молодёжь. Им были даны широкие полномочия: уничтожать на месте аппараты и обнаруженный самогон. Что они честно и выполняли. Но не так-то легко было бороться. Доходило часто до больших скандалов и даже до драк. И проблема всё же оказалась неразрешенной, а врагов нажили много. Кулачество воспользовалось и этим козырем, и опала против меня началась. В окна моей избы (я жил в задней хате матери) полетели камни, а ночью - даже пули из обрезов. Писали записки: «Уходи из села или тебе смерть». Мать и жена боялись, уговаривали меня отказаться от власти. Мои надёжные помощники по волсовету добровольно охраняли мою персону. Для острастки хулиганов я частенько вызывал на помощь из Дебальцевского отряда Рязанцева бойцов. Они кое-кому всыпали на орехи.

Тов. Рязанцев Федя и сам частенько бывал у меня на квартире. И это помогало. Дерзкие выходки прекратились, и стало спокойнее, но мне в это время члены Дебальцевского Ревкома предложили перейти на работу в Дебальцевский Ревком. Я дал согласие. И в скорости я был официально отозван из волсовета в Дебальцевский Ревком, как тогда говорили: «кооптирован».