Дело было в январе 1980. Новый год тогда, если и отмечался, то не один день, а на протяжении целого месяца. Ну а чего нам, студентам? Зимние каникулы. Время на отдых должно быть проведено с пользой, так, чтобы в памяти осталось и остатки постсессионного стресса выветрились, как ртуть на сквозняке.
Я уже успел съездить к родителям, к другу в Вильнюс на день рождения и вернулся благополучно в общагу в Петергоф.
Как-то мы с друзьями и девчонками с Политеха, бывшими одноклассницами, сходили в кино на фильм с Жаном-Полем Бельмондо. Трудно сейчас припомнить, кажется то было "Чудовище", или же "Великолепный", не столь важно, ведь главное образ. Образ основного героя был весьма впечатляющ. Когда мы стали расходиться, девчонки позвали нас к себе на вечеринку через неделю. Ну нам ясно стало, что надобно чего-то прикупить, выпить. А в магазинах у нас голяк, в этом плане, пусто. Ну и решили с другом рвануть в Таллин за выпивкой.
Сели на вечерний поезд в десять вечера в общий вагон и тронулись себе благополучно. По пути мы также заехали в Нарву, попытались там пошариться, но во всех пяти тамошних магазинах не нашлось того, что мы искали. Купили в ларьке еще карту Таллина, тогда продавались, и отправились дальше, до эстонской столицы. Дело к ночи уже шло. Первый час был, верно, спали уже все в вагоне. Друг мой, Геша Верещака, по кличке Джон, разложил свои вещи на верхней полке, и тулуп свой овчинный, и шапку с рукавицами, и уже дремал себе.
Я же не остался безучастным в этом сонном царстве, и сам стал клевать носом. Как раз заходил контролер в это время, толстый такой эстонец. К нам подходит и говорит давать билеты на проверку. Я ему свой показал, студенческий предъявил, никаких проблем ко мне не возникло. Балтид стал будить Гешу, в то время как сам я прислонился к стене и уснул. Но все действие развернулось далее.
Джон, проснувшись, стал доставать билет. Когда в руке его был и билет на проезд и студенческий, контролер, скорчив кислую мину, сообщил, мол, студак поди просроченный. Вышли эти двое, значит, в тамбур, чтобы не будить мирно сопящий народ. Геша только тулуп свой и захватил. Стали разбираться. Говорит ему, что проезд по студенческому без предъявления документа сообщающего о соответствующей льготе проходит как проезд "зайцем". Наказание за данное нарушение штраф-13 рублей. Попутчик мой так прикинул, бутылка Vana Tallin эдак 6 рублей стоит. Расставаться с двумя бутылками такой роскоши вот так запросто ему не нравилось. Контролер ему и говорит, что без уплаты штрафа, он должен сойти на следующей станции. Вот поезд подъехал, и друга моего без лишних сантиментов высадили из вагона.
На платформе Джон осмотрелся. Вокруг какое-то село. Лесная глушь, а свет исходил только от нескольких фонарей на платформе. Контролер вышел наружу, дабы незадачливый студент не забрался обратно в состав, и не пришлось бы его второй раз выгонять. Джон угрюмо брел в сторону вокзала, бубня себе что-то досадливое под нос. Телеграмму родителям отсылать? Да денег и так немного, да и где здесь отошлешь, мол, пришлите еще. Там еще какой-то народ шел в малом количестве, и моему другу захотелось пойти вместе с ними. Но в один момент он остановился. Плюнув под ноги, еще раз подумал, что ж это за такая ситуация фиговая. Вспомнил фильм с Бельмондо он решил, что ничем не хуже и тоже способен на реально крутые поступки. Увидав, что контролер зашел в вагон, Геша понял, что состав сейчас поедет. Помявшись еще недолго, он увидел, что поезд тронулся. Отчаявшись, он побежал и ухватился за поручни последнего вагона. Безумие, страх захлыстнули его волной, как снег и январский ветер. Но Джон держался словно стоик.
Трудности, как не странно, пошли сразу, одна за другой. Пока поезд не успел разогнаться, Джону надобно было решить, как ему держаться до Таллина так, чтобы руки не устали и не разжались в самый неподходящий момент. У него было два варианта: взяться за левую поручень; взяться за правую поручень. Он использовал оба попеременно. В его колени больно упирались ступени. Поезд, разогнавшись, разметал снежные толщи в разные стороны, и в сторону последнего вагона летела самая гуща морозных хлопьев. Без шапки, без всего, он принимал в лицо и ветер и пургу, в голове его роились панические мысли. Он вспоминал, что помимо низких платформ есть и высокие. Разглядеть в нужный момент одну из таких было никак нельзя. Успел бы он во время подтянуться? А если ему ноги отсечет? Или вообще собьет насмерть? Эти мысли не давали ему уснуть или даже расслабиться похлеще нежели бившая его стихия. Шел третий час ночи.
Наконец-то поезд остановился возле какой-то станции. Только, вот беда, платформа была с другой стороны. Спрыгнув в сугроб, Джон чуть не чертыхаясь побежал в вагон. Его трясло, он перенервничал, но зайдя и наткнувшись на контролера, он взял себя в руки, и на вопрос:"Откуда это он такой?", ответил, слегка запыхавшись: "За сигаретами бегал.". Контролера этот ответ не смутил, и друган спокойно прошел дальше. Стрельнул у встреченного им мужика сигаретку и, трясущимися руками попытался раскурить папиросу. После минутного брождения его рук из стороны в сторону мимо заветной сигареты, он попросил все того же мужика дать ему еще и прикурить. Покурив, он немного подуспокоился, и прошел дальше по составу.
Джон боялся наткнуться на того самого злосчастного контролера. Он успакаивал себя мыслью, что тот спит или отошел куда-то, идти в любом случае надо. Удача моего друга в ту ночь была повернута явно не улыбающейся стороной. Дойдя до места, ему встретился опять этот толстяк еще и с проводником. Не любили нас русских эстонцы, все палки в колеса хотели вставлять. Его уже готовы были высаживать, но спросить решили поздней ночью, куда это он так рвется, без денег, без всего. И он им рассказал, что сам он с интерната, что родителей у него нет, вот к друзьям вырвался только на праздники, очень, мол, хочет свидеться. Проводник поверил, контролер же, прохлопав глазами, задал вопрос на засыпку, где это у него друзья в Таллине живут. Геша стал припоминать, сказал, точно не вспомнит, но где-то у площади Виру. Не зря же ту карту мы в Нарве брали. Разжалобил этот рассказ проводника, и тот на своем эстонском стал что-то контролеру говорить. По интонации и телодвижениям было понятно, что проводник убеждает коллегу в том, что перед ними студент, что видно это невооруженным глазом, и что можно на этот раз закрыть глаза на отсутствие льготы. Контролера это убедило, и друг мой усталый завалился на свое место. В семь утра мы прибыли в Таллин.
Позднее я смеялся с его хитрости, заметив, что у этих хохлов Верещак это лукавство в крови заложено. Его брат так от войны в Афгане откосил. Из бтр высунулся по самые голени, ухватился за что-то, бтр в одну сторону поехал, а ноги в другую. Перелом. Никакой войны.
А мы закупились, в тот же день обратно поехали. Джон упросил меня ему полный билет купить, сказал, что позже отдаст. Смешно было, что нам снова тот контролер попался. Геша уже отвернувшись лицом в стену сидел, дабы этот его не узнал, и не вознило вопроса "Ну как с друзьями посидел, сиротка?".
Мы хорошо доехали, и встретили новый год веселой, дружной компанией. 31 января 1980 года.
Олег О
Автор Николас О
Свободное копирование
