29.VII. Вторник. Прочел «Огонек» и вчерашн/ий/ № «Сов/етской/ России», кот/орая/ спешит поддержать его. Наглая, хулиганская выходка, но, м/ожет/ б/ыть/, на этой наглости они и оборвутся? В ред/акции/ — растерянность. Буртин и Н/аталья/ Павл/овна/ расск/азали/, что вчера к А/лександру/Т/рифоновичу/ ездили Алеша с Сацем. И порешили — срочно, в 7-й, подписанный уже №, давать с небольшим врезом перепечатку ст/атьи/ Демент/ьева/ и статьи «Огонька» — пусть-де читатели сами убедятся. Я поехал тут же к А/лександру/ Т/рифоновичу/, прицепившись к Мар/ии/ Илл/арионовне/, чтобы отговорить его от безумной затеи. По телефону А/лександр/ Т/рифонович/ выразил недоумение по пов/оду/ моих сомнений. («Все одобрили мой план, я две ночи не спал и придумал — он гениален, как все простое, хоть и не без странности».) Хорошо. Поехали. У А/лександра/ Т/рифоновича/ — Расул, кот/орый/, сидя на маленькой скамейке, невнятной скороговоркой поддерживал его. Но я был настойчив, Мар/ия/ Ил/ларионовна/ встала на мою сторону, и Тр/ифоныча/ мы переубедили. Решено: писать короткий протест «от редакции» — не больше 2-х стр/аниц/ верстки в конце номера. Читали письмо Симонова, решили звонить ему, благодарить и посоветовать превратить его в «Открытое письмо», некий коллект/ивный/ протест. А/лександр/ Т/рифонович/ гов/орил/: я чувствую себя неожиданно бодро — увидите, они на этом оборвутся, запросили слишком много.
Боли у А/лександра/ Т/рифоновича/, видно, не прошли, он носит голову осторожно, как вазу, хотя и пытается шутить: удар в то самое место, где ракета-носитель соединяется с кабиной управления.
Свободное копирование
