Последний акт - 1

4.V.69. Пробую вести регулярные записи.

30-го с утра под праздник поехали с Лифшицами[1] на Волгу в Карачарово и пробыли там пять дней. Красота Волги, заволжских далей, просыпающихся лесов — удивительна. Я впервые испытал такое резкое, подлинное чувство любви к нашей природе, к полям этим и березовым рощицам, к каждому сарайчику, крытому почерневшей от дождей щепой. Хочется записать это особо, потому что чувство это почти стариковское по нежности и несомненно подлинное.

Много ходили мы по окрестным деревням, мимо «замка» — к сельцу Плоски, в Вохромеево и к устью речки Сучок. Люд в доме отдыха — рабочий. Не отходили от телевизора. Тяга к этому аппарату особенная, почти мистическая. Не важно, что передают, лишь бы глядеть на мигающую голубую картинку. Почти как в пещере первобытного человека собирались вокруг очага и глядели зачарованно на огонь.

Я подумал сначала: быть может, вот так, этим-то способом и поднимется к более культурному и широкому кругозору масса. Но нет: тут больше, пожалуй, гипноза — усыпления, чем развития мысли и познанья.

Книга требует напряжения, активности, телевизор не требует ничего. Можно глядеть на экран, ничего не понимать, а все же получать странное удовольствие созерцания.

Если бы времена другие, самое сейчас время начать статью о лит/ерату/ре 60-х годов. Ведь уже можно подвести некоторую черту.

Работница из Клина — балалаечница. Вокруг нее кружок более молодых, приплясывающих и поющих бабенок. Частушка сыпется за частушкой.

Ах, Семеновна, юбка в клеточку,

Выполняй, Семеновна, пятилеточку.

А не выполнишь, тебя под суд отдам,

Четыре месяца принудработы дам.

2-го мая — по дороге из Вохромеева в Плоски на зеленом лугу — стадо, впервые выпущенное из коровников. Солнечный холодный день. Радостный рев пьяных от счастья коров. Знакомства, игры, встречи, желание драться у ошалевших от весеннего воздуха и солнца животных. Хозяева тоже высыпали на луг, платки баб и мужицкие кепки — разгоняют дерущихся, не дают выскочить на шоссе, а коровы, как слепые, тычутся в разные стороны и еле слушаются веревки.

Под ногами еще почти нет травы, есть нечего, а радость необычайная, и трубит, трубит призывно, задрав морду и упершись в землю четырьмя растопыренными ногами рыжая красивая корова.

______________

Тр/ифоныч/ расск/азал/, что после изд/ания/ «Ив/Денисовича/» («Ивана Денисовича») к нему на Пл/енуме/ подошел Щербина и сказал: «Ну, зачем это? В одной моей обл/асти/ 18 таких хозяйств». Спустя некоторое время (после выст/упления/ Хр/ущева/ о повести) — «а ведь все правда».

Еще частушка:

«Милиционер, милиционер,

Что мне делать с ворами?

Утащили старика

Со всеми приборами».