25 января (по нов. ст. 7 февраля. — И.Н.) 1920. Суббота
Только что прочли туапсинскую газету. Узнали, что Ростов взят — только привокзальная часть приблизительно до Таганрогского проспекта, и красные отступили в Нахичевань. Значит, Максимовичи живут в России, а Самарины — в Совдепии. Уральцы взяли Астрахань. Но это все неофициально, я что-то мало в это верю.
Погода хмурая, небо затянуто тучами, моросит мелкий дождик. Северная осень. Южной погоды мы и не видали.
Наши уже пьют чай, а я сижу и скучаю. У меня отчаянный насморк, я не спала почти всю ночь. Наутро долго не хотела вставать. Мамочка сердилась, потому что это бывает каждый день. Она говорит: «Ты обленилась, ты других задерживаешь». А я просто мечтала, и мне не хотелось бросать мою мечту. Как мне надоела вся эта история. Хоть бы уйти от нее куда-нибудь. Хотя бы в горы к зеленым. Хоть бы и у «чикалки» пожила. (Чикалки — местное название шакалов.) Сейчас у нас сидит брат Дмитрия Михайловича, из Тургеневского училища, и говорит, что у них один болен тифом. Из нашего вагона, где мы ехали от Майкопа, тоже несколько человек заболело тифом. Эпидемия сильная, Мамочка с братом Д. М. Николаем Михайловичем играют в «66», Папа-Коля раскладывает пасьянс «Наполеон» и плутует. Варится каша, примус шипит.
Свободное копирование
