1906-1908. Бухарест - 3

 Что касается консульских дел, то они велись преимущественно вторым секретарем, но последний в случае затруднения при выдаче той или другой визы все же обращался ко мне. В 1906 - 1907 гг. почти каждый день к нам в миссию приходило по нескольку потемкинцев. Как известно, восставший броненосец ушел в Констанцу, где был разоружен румынами и затем передан царскому правительству. Экипаж его в составе почти семисот человек остался в Румынии. Потемкинцы работали на полевых работах, но многие из них потеряли работу, в особенности после крестьянских волнений, и стремились вернуться на родину. Не помню уже, сколько раз мне пришлось говорить с ними, предупреждая, что в случае возвращения в Россию им придется идти под суд. Большинство из них неизменно отвечали, что они готовы на все, лишь бы вернуться домой. В связи с тем что Румыния имела общую границу с Россией, работа миссии крайне увеличивалась. Случались подчас и настоящие курьезы. Как-то раз ко мне явился в русской полицейской форме становой пристав из Бессарабии, прибывший в Бухарест по приказанию исправника в погоне за одним убийцей, скрывшимся на румынской территории. Он очень настаивал на передаче ему преступника и был крайне удивлен, когда я ему сообщил, что выдача его русским властям может произойти лишь после дипломатических переговоров. Становой был так взволнован, убедившись в невозможности выполнить приказание своего начальника, что для его успокоения я вынужден был подтвердить это на первой странице привезенного им "дела". Немало обращалось к нам русских подданных и за пособиями. При выдаче этих пособий иногда, случалось и ошибаться; так, например, помнится, я выдал пособие одному молодому человеку, одетому в форму Елизаветградского кавалерийского училища. Впоследствии оказалось, что это болгарский авантюрист, ничего общего с надетой на него формой не имеющий. С посланником в общем мы жили в мире, и он понемногу стал мне предоставлять во многих делах полную самостоятельность. Я, впрочем, узнал, что мои министерские "друзья" постарались и тут восстановить моего нового начальника против меня, расписав по-своему мой черногорский инцидент и мой "невозможный характер".

Как я уже говорил выше, бухарестское общество старалось в своем образе жизни подражать французским образцам, и притом эпохи Второй империи. Однако в одном оно их далеко превзошло, а именно в разводах. Все представители бухарестского общества были почти поголовно разведенными, причем обыкновенно в каждой семье обе стороны снова поженились и повыходили замуж. По приезде в Бухарест я нашел у себя на столе в канцелярии приглашение на свадьбу сына министра иностранных дел генерала Якова Лаговари. Это приглашение было от имени восьми лиц. Оказывается, что как родители жениха, так и родители невесты были разведены, и приглашение было подписано всеми четырьмя родственными супружествами. К счастью для дипломатов, в обязанность которых входило приглашать к себе представителей румынского общества, разведенные мужья и жены продолжали довольно легко встречаться в обществе. В противном случае в Бухаресте нельзя было бы устроить ни одного званого обеда. Несколько труднее было положение тех разведенных супругов, которые решались вновь сойтись между собой. Оказывается, в этом случае румынская церковь чинила гораздо больше препятствий, чем при разводах.

Впрочем, в Бухаресте бывали и неизжитые семейные распри; в таком положении была семья довольно известной румынской поэтессы Вакареско, бывшей фрейлины и протеже Кармен Сильвы. Королева прочила ее в невесты наследнику. После его брака с принцессой Марией вся семья Вакареско попала в немилость, и двор бойкотировал ее. Мне помнится оживленная и в достаточной мере комическая сцена, когда в один румынский дом, где в это время находилась наследная чета, явилась г-жа Вакареско со своей матерью, а хозяйка дома бросилась в переднюю, чтобы помешать проникновению этих дам в залу. Впрочем, Вакареско все же продолжала пользоваться известным положением среди некоторых кругов бухарестского общества. Мне помнится, что у них продолжал бывать вместе со всеми нами наш посланник, который по своей матери Кантакузен считался состоящим в родстве со многими из представителей румынского общества.

Во время моего пребывания в Бухаресте Румыния переживала весьма глубокий внутренний кризис. В начале 1907 г. там произошло крупное крестьянское восстание, центром которого была главным образом Молдавия. Молдавские крестьяне находились в особенно тяжелом положении. Их нещадно эксплуатировали арендаторы крупных землевладельцев, передавая им землю исполу и даже из одной трети. Крестьянское восстание выразилось в движении громадных толп крестьян. Они направлялись к Бухаресту, часто во главе толпы шли сельские священники с крестом в руках. Там они искали управы против своих эксплуататоров. Восстание было подавлено самым жестоким образом. Во главе карательных экспедиций был поставлен генерал Авереску, недавний премьер Румынии. Его отряды не только расстреливали толпы крестьян, но и сжигали деревни, заставляя обитателей покидать свои жилища. Между прочим, румынские власти поставили это движение в Связь с пребыванием в Румынии потемкинцев и воспользовались этим, чтобы поднять на них гонение. Этим отчасти объясняются упомянутые мной выше частые обращения потемкинцев в русскую миссию. Недовольство в стране жестокостью усмирения крестьянского восстания вызвало падение консервативного кабинета Карпа. К власти был призван глава либеральной партии Стурдза. Губернатором в Яссы был назначен эмигрант из Бессарабии Стере. Такими мерами король рассчитывал несколько успокоить умы в Молдавии, где большинство городского населения стояло на стороне крестьянства. Как бы то ни было описанное крестьянское движение в Румынии являлось, бесспорно, отзвуком первой русской революции. По поводу смены министерства нельзя не отметить, что в Румынии того времени существовал лишь призрачный конституционный строй. Когда король решается расстаться со своим первым министром, то он одновременно распускает и палаты. Новому министерству поручается произвести новые выборы, и в члены палат попадают при усиленном воздействии на выборы правительства почти исключительно сторонники нового кабинета. Оппозиция бывает для вида представлена в парламенте лишь несколькими лицами.