27 апреля
Западные журналисты, отмечая организованность 8-й НРА и Новой 4-й НРА, а также порядок в Яньани, отдают предпочтение Чан Кай-ши.
«Здесь порядок, но это не весь Китай. Чан Кай-ши объединял Китай в борьбе против Японии. А единство — это то, в чем больше всего нуждается страна» — вот их мнение.
Американские журналисты отмечают все возрастающий национализм правительства Чан Кай-ши. Это ведет к отрицанию всего иностранного вообще и в будущем может послужить причиной взрыва антиамериканизма в Китае. Это чувство подогревается обидой за недостаточную помощь в войне против общего врага — Японии.
* * *
В речи Мао Цзэ-дуна, законспектированной мною 24 апреля, в пункте о военных и местных кадрах глухо упоминается кровавая история 1935 года.
«...Красная армия Центрального советского района Цзянси проделала Великий поход. Прибыв в Особый район, и партийные кадры, и военные кадры — все стали издеваться над местными партийными и военными кадрами...»
За показной критикой Мао Цзэ-дуном партийных недостатков («мы большевики, но большевики с недостатками») скрывается расправа над местными партийными и советскими работниками Особого района. Мао Цзэ-дун послал вперед крупную воинскую часть для «наведения порядка», т. е. полного устранения местного советского и партийного аппарата и создания на основе старой базы новой, где полновластным хозяином и беспрекословным авторитетом был бы только Мао Цзэ-дун.
Гао Ган и особенно Лю Чжи-дань пользовались заслуженной славой народных героев. Они, преодолевая национальные распри, блокаду гоминьдановских частей, в долгой партизанской борьбе создали и укрепили в районе Баньани (городок недалеко от Яньани) советскую базу.
В октябре 1935 года передовой карательный отряд Мао Цзэ-дуна как смерч прошелся по Шэньси. Были поголовно арестованы все местные партийные и советские работники. Командиры и бойцы, заступившиеся за своих руководителей, были зверски истреблены.
Резня продолжалась и с приходом ядра армии во главе с Мао Цзэ-дуном. Основные силы Красной армии прибыли в Северную Шэньси к ноябрю 1936 года.
Действия карательной экспедиции вызвали возмущение членов ЦК КПК. Вина за репрессий падала на Мао Цзэ-дуна. Сомнении в том. кто отдал приказ, быть не могло...
Тогда председатель ЦК КПК обвинил в самоуправстве командиров своей карательной экспедиции. Гао Ган и Лю Чжи-дань, а также все уцелевшие были реабилитированы...
Карательный отряд схватил Гао Гана, Лю Чжи-даня и его товарищей в пору зимних холодов. В качестве одной из пыток было держать арестованных на морозе. Когда Гао Ган, Лю Чжи-дань и их товарищи, слабея, падали, их побоями поднимали на ноги и швыряли по кругу.
Еще в Футяни каратели Мао Цзэ-дуна широко практиковали пытки прижиганиями.
В этот раз повторилась та же картина. Арестованных пытали огнем.
Все эти годы Гао Ган умалчивает о том, что было, но именно во время пыток его правое бедро было сожжено до кости.
Характерный прием Мао Цзэ-дуна: зверски расправляться с крупными кадровыми работниками, проявляющими самостоятельность и пользующимися чрезмерным, с его точки зрения, авторитетом, а потом открещиваться от расправ, взваливая вину на технических исполнителей.
Так было после футяньских расправ. После расправ по «делу Гао Гана и Лю Чжи-даня».
Так случилось и сейчас, после чжэнфына, когда виновными оказались лишь Кан Шэн и кое-кто из его подручных.
Свободное копирование
