23 февраля
Яньань в ожидании съезда Компартии.
Мао — это его «конек» — о чем бы и где бы ни говорил — все сводит к классовой борьбе. Борьбе ежедневной, ежечасной... Я вполне осведомлен, да и насмотрелся на все проявления этой классовой борьбы по Мао Цзэ-дуну. Сей тезис — один из важнейших в разговорах Мао — ради оправдания чжэнфынных насилий над партией, которыми отмечен весь его путь. Ни пленумы, ни конференции, ни резолюции, а насилия решали исход борьбы...
Политика Мао Цзэ-дуна кажется противоречивой. Сегодня одни требования, через неделю вроде бы совершенно другие. Вчера унижал заслуженных партийцев — сегодня выдвигает на крупные посты. То празднует с американцами «медовый месяц», то подставляет им подножку.
Это часто называют таинственной восточной дипломатией, каверзной, туманной...
Но это всего лишь бульварное представление. На самом деле подобная политика логична и последовательна.
Такой логичностью и последовательностью отличается и политика председателя ЦК КПК. Меняются условия, и он, приспосабливаясь, непрерывно меняет внешние формы борьбы, но не ее существо. Главное остается. В данном случае — это полный отказ от единого антияпонского фронта, антисоветизм, искоренение «догматизма».
И никакой таинственной восточной хитрости здесь нет. Да, он изменяет обещаниям, договорам. Унижает и возвышает людей, рядится в одежды народолюбца, а в своих апартаментах — вельможа. Разыгрывает спектакли перед Барретом, иностранными репортерами, подсовывает мне чушь, обманывает Москву...
Вздор! Чепуха! Никакой восточной мудрости и хитрости нет. Это бульварщина и выдумки! Если и есть здесь особая, так называемая восточная дипломатия, то она в циничности средств!
Свободное копирование
