10 февраля
Часок побродил с Андреем Яковлевичем. Отвели душу в разговорах. Новостей уйма...
Вплотную у дувана нашего дома скалы. Между ними к пологой верхушке крутится тропинка. Здесь горы странные, будто кто-то подровнял вершины одним гигантским лезвием. Плоские пустынные вершины, исхлестанные ветрами. По склонам пучки сухой травы, непролазный кустарник, нагромождения камней, облюбованные змеями.
И над всем этим миром волшебство чистейшего синего неба! Неба, в котором остужен ветрами жар февральского солнца.
Родное небо Подмосковья — как близка, как чудесно схожа эта синева!.. Наш февраль! Искристое солнце. Снег, оплавленный в тончайшие кружева. Это небо великолепно на холстах Юона, Бакшеева, Кустодиева и Грабаря...
Я рассказывал Орлову о последних новостях и событиях. Он молчал.
«Сейчас хунаньца гложет одна забота, — говорил я. — Это судьба советско-японского пакта о нейтралитете. Срок действия пакта истекает через полтора месяца. Будет Москва денонсировать пакт или нет — этот гамлетовский вопрос измучил твоего подопечного. Если пакт будет денонсирован, значит наши откроют военные действия против японцев. Тогда Мао видит для себя совершенно иные возможности. Американцы рассчитывают на Чана, но прилагают все силы, чтобы держать под своим контролем Мао. Дальнейшее развитие событий, с его точки зрения, позволит сделать безошибочный выбор...»
«Мой подопечный очень мнителен, — заметил Андрей Яковлевич. — И Цзян Цин не лучше. В неделю по нескольку раз приглашают. Все их тревожит: сердечный ритм, слабость... А здоровье у них — дай бог нам такого...»
* * *
Председатель ЦК КПК решил отозвать Чжоу из Чунцина. Обстановка складывается таким образом, что президент Чан Кай-ши неожиданно готов уступить по ряду вопросов, из-за которых ведет тяжбу Яньань. Сие сразу поставило под угрозу всю политику верхушки КПК.
В Чунцин полетела радиограмма с вызовом Чжоу Энь-лая. Оставлять Чжоу в Чунцине рискованно. Уступки Чана обнародуют, а председатель ЦК КПК будет продолжать игнорировать проект соглашения между Гоминьданом и Компартией. Подобное маневрирование грозит разоблачением политического блефа яньаньской верхушки. Ведь Яньань, взывая к компромиссу, идти на него отказывается. Это может поставить Коммунистическую партию в тяжелое положение, чреватое изоляцией.
В Яньани должны решить, каким образом, не отталкивая общественное мнение, все же опорочить и отмести любые уступки Чан Кай-ши. Чжоу тут главный консультант. У него репутация первого дипломата.
Но в действительности неуступчивость Яньани приобретает новое качество. Пакт Япония — СССР — какова его судьба? Стоит ли идти на уступки, если СССР, денонсировав пакт, разгромит Квантунскую армию? Не проще ли в таком случае все политические, материальные и военные выгоды приобрести за счет Москвы?
Председатель ЦК КПК не просто доброжелателен со мной. Жэнь Би-ши заметил мне, что «теперь вы, пожалуй, более доверенное лицо товарища Мао Цзэ-дуна, чем многие из нас — его старых соратников»...
Словами Руссо: «они превратили в заслугу собственное бессилие» — очень верно можно определить одну из характерных особенностей поведения Мао Цзэ-дуна. Он не гнушается спекулировать даже на собственном предательстве.
И сейчас, перестраиваясь на Советский Союз, он запевает «старую песенку из Чанша»: мол, я всегда был верным другом ВКП(б) и советского народа...
У Мао Цзэ-дуна солидный опыт по части перекрашивания различных своих подлостей в добродетели.
Свободное копирование
