Особый район Китая - 316

7 сентября

В наступлении на Гуйян участвуют значительные японские силы. Кан Шэн сообщил, что это несколько дивизий, отдельных полков, бригад.

* * *

Отношение председателя ЦК КПК к единому антияпонскому фронту не оправдывают никакие тактические и политические доводы. Предпосылки к сотрудничеству с Гоминьданом использовались не для укрепления единого антияпонского фронта. Формы саботажа были самыми различными: публичные антигоминьдановские кампании, отказы от переговоров, выдвижение невыполнимых требований якобы во имя преодоления раскола. Результаты этой политики способствовали победам японской военщины, но это не смущало Мао Цзэ-дуна, который в военных поражениях Гоминьдана видел одно из основных средств его ослабления.

Мао повел борьбу с главенствующей ролью Гоминьдана в едином антияпонском фронте, прикрываясь рассуждениями о новых формах революционной борьбы в данных условиях.

Это была политика извращения революционных принципов под видом диалектики («использование всех форм борьбы с классовым врагом»). Эти действия привели к тому, что раскол в стране давно уже стал реальностью. Японцы захватывают новые территории страны. Уже около семи лет китайский народ является рабочим скотом японских милитаристов. Истреблена значительная часть населения, другая — вымерла от голода и болезней. Огромная часть населения лишена крова, бродяжничает и нищенствует.

С особенной силой раскол поразил страну в последние годы. Именно раскол, а не слабость технического оснащения армии и недостаток вооружения и тому подобные причины превратили японское наступление в военный триумф (20 японских дивизий успешно сражаются против 309 китайских!).

В результате страна разваливается под ударами интервентов.

Мао пользуется специфическим положением Особого района. Это глухие, горные, труднодоступные провинции без промышленности, но самое главное — Мао Цзэ-дун приказал перейти к войне мелкими стычками вместо широких планомерных операций против японцев, переключив, таким образом, всю энергию на подрыв позиций Гоминьдана. На своих базах КПК получила возможность для концентрации значительных войсковых соединений в расчете на борьбу с центральным правительством.

Приблизительно с 1941 года раскол стал обретать вполне зримые черты. Захватчики черпали силы в расколе. Им даже не было необходимости ради этого вести подрывную пропаганду — страну и без того поразили распри, одним из главных инициаторов которых оказался председатель ЦК КПК.

Какими только доказательствами «происков Чан Кай-ши» не прикрывался Мао! Он делал все для углубления раскола, хотя мировой общественности декларировал свою глубокую озабоченность состоянием единого антияпонского фронта. При этом он со всей решительностью укреплял, дисциплинировал, наращивал численность своих армий не для войны с японцами, а для того решительного часа, когда крушение японцев под ударами союзников станет фактом и раскол окажется фактором, определившим гражданскую войну. Войну, к которой гоминьдановские армии придут обескровленными многолетними боями с японцами, а армии КПК сохраненными благодаря тактике «мелких стычек» или прямого уклонения от широких столкновений с захватчиками.

Председатель ЦК КПК обманывал мировую общественность ложными цифрами. Атаковал Чан Кай-ши требованиями в расчете на политические уступки, на которые тот заведомо не мог согласиться. Он приберегает армии даже сейчас, когда Китай на грани поражения. Он радуется поражениям Гоминьдана, не придавая значения японскому наступлению и народным жертвам. Он видит лишь ослабление гоминьдановского режима. Саботажем войны он добивается потери центральным правительством контроля над страной.

Он ищет свои победы в победах японцев, в крушении фронтов, в спекуляциях поражениями Чан Кай-ши. Тезисами «марксизма реальности» он подводит базу под свою тактику. Это — теоретизирования закоренелого противника национального фронта, выражение постоянной и затаенной вражды не только к самому Чан Кай-ши, но и к единому фронту, проявившейся еще в столкновениях с Ван Мином где-то в 1938–1940 годах. Он голосовал тогда за единый фронт, но делал все для его развала. Исподволь он добивался своих целей, игнорируя тактику Коминтерна.

С именем Мао Цзэ-дуна будет связан раскол национальных сил сопротивления, пожалуй, не в меньшей степени, чем с самыми реакционными элементами правого крыла Гоминьдана.

Ради своей политики Мао Цзэ-дун готов на любые подлоги. Я сыт по горло его фальшивками, лживыми телеграммами, его статьями в «Цзефан жибао», в которых слова прямо противоположны делам, зазубренными ответами его сотрудников иностранным корреспондентам.

Следует признать, что ему полностью удалось дезинформировать представителей иностранной прессы, свалить вину за поражения только на Чан Кай-ши и т. п.

Тактика саботажа позволила Мао укрепить вооруженные силы в Особом районе, привести в порядок государственный аппарат Особого района и добиться стабилизации экономики. И это в значительной мере благодаря саботажу единого антияпонского фронта и «молчаливой благодарности японцев», отказавшихся как от широких наступательных действий против 8-й НРА, так и от оккупации уездов Особого района.

В известной мере можно утверждать, что Мао Цзэ-дун способствовал выбору японцами направлений действий все эти годы.

Японцы вели наступление, но делали практические выводы из пассивной тактики войск КПК...