29 ноября
Новое наше наступление из района Ржева и Великих Лук. Глубина прорыва немецких оборонительных полос до 30 километров.
В Северной Африке не спеша воюют союзники.
Французы в Тулоне взорвали свой флот.
Японцы наступают в провинции Хубэй.
Событий много, но в эфире на всех языках: Сталинград, Сталинград!..
* * *
Я случайно видел у Ли Кэ-нуна инструкцию по работе с тайными обществами, изящно выписанную кистью.
Тайные общества охватывают как богатые слои городского общества, так и сельскую бедноту. Это сеть хорошо законспирированных организаций, распространенная далеко за пределы Китая в среде эмигрантов.
Кан Шэн пользуется этими организациями в террористических, диверсионных и шпионских целях. В тайных обществах жестокая дисциплина, и отступников чаще всего умерщвляют.
Ли Кэ-нун пожаловал в Яньань в одно время с Лю Шао-ци, т. е. в 1942 году, а не в 1941-м, как мне сказали раньше.
В Яньани он отличается скрытым образом жизни. Ночи проводит в тайных встречах и допросах. Его охрана по численности уступает лишь охране Мао Цзэ-дуна.
По своему характеру типичный феодал. Своего сына, который в чем-то его ослушался, изгнал из дома и больше им не интересовался.
Ли Кэ-нун среднего роста, плотный, крепкий, отличный кавалерист. Южин знаком с его дочерью.
От встреч с Ли Кэ-нуном у меня неприятный осадок. Такой способен на любую жестокость.
Кан Шэн с помощью своих подчиненных организовал слежку за всеми видными руководителями партии и армии, широко использует для осведомления и шпионажа услуги обслуживающего персонала.
* * *
Южин твердит: «Все осточертело! Вырвусь на Родину! Буду воевать, а не сносить здесь унижения!..»
Он направил в Москву просьбу об откомандировании. К этой просьбе присоединился и Алеев.
* * *
358-я бригада на патрульной службе в районе соприкосновения с войсками Гоминьдана (южная граница Особого района). Штаб бригады в городе Циньяне. Численность бригады около 30 тысяч бойцов.
* * *
В Сибири морозы, метели, сугробы. Как там мои?!
Я знаю, что такое сибирская зима. В голодное лето 1921 года мы ели траву, жмых и коренья. От меня остался скелет, обтянутый кожей. Кое-как добрались до Сибири. Отец отдал меня в батраки к мироеду из села Баево.
Хозяин не пускал в избу. Я спал вместе со скотом, зарывшись в сене. Оледенев от холода, вставал и прижимался к корове. Сколько раз скотина топтала меня!
На моем теле не было живого места от фурункулов. Я страдал от стужи, хрипел, кашлял. Я не мог согреться ни днем, ни ночью, но уйти не смел. Уйти — значило в буквальном смысле пасть с голоду.
