24 ноября
Сталинград по-прежнему обороняется, но наши войска успешно действуют с фланга. Сводка сообщила о наступлении наших войск и прорыве линии фронта на глубину до 70 километров.
«Сыны Ямато» — так называет своих солдат японское радио. Ямато — одно из самых воинственных древних племен Японии.
Союзников японское радио называет «презренными англосаксами, которые грабят народы Азии и превратили в свою собственность Тихий океан».
* * *
Кан Шэн занимает пост шефа цинбаоцзюй — начальника управления информационной службы Освобожденных районов Китая, которое объединяет функции разведки, контрразведки, юстиции, суда, прокуратуры, информации. К 1941 году Кан Шэн превратил управление в мощную службу, присовокупив к ней и многие функции Генерального штаба. Генштаб во главе с Е Цзянь-ином отчасти номинальная организация.
Кан Шэн возглавляет комиссию по проверке партийных и беспартийных кадров. Работа этой комиссии, слившись с чжэнфыном, принимает уродливые формы.
Члены комиссии по проверке партийных и беспартийных кадров: Гао Ган, Пэн Чжэнь, Чэнь Юяь, кои целиком во власти и под влиянием Кана.
* * *
Сегодня бродил с «лейкой» по городу. Весь новый район города фактически располагается между крепостной стеной и рекой. Здесь невероятное скопище лачуг, харчевен, лавок — и все это скроено и сложено из остатков прежних городских построек. Здесь все пропитано запахами чеснока, овчины и всевозможных похлебок, приготовляемых в харчевнях или тут же на улице на очагах. Теснота, гам, пыль, рев ослов и мулов...
Взбирался к пагодам. В виде ажурных беседок они обрамляют Яньань по вершинам гор. Центральная из них — мощная десятиярусная башня заметна из любой точки долины. Сколько веков она стоит над древней Яньанью!
В Китай буддизм проник из Индии в начале нашей эры и утвердился здесь в своей махаянистской разновидности...
Волнуюсь за семью. Но уверен в Марии. Мы с ней выросли в нужде. Она сбережет ребятишек.
Из Москвы прихватил томик Пушкина. На большее места не было. Посему других русских книг, кроме избранных произведений Гоголя, привезенных Долматовым, здесь нет. Только Южин не расстается с почитаемым им Клаузевицем. Но для души — лишь зачитанные до дыр Пушкин и Гоголь.
Пощипывает глаза от скудного света. Однако не могу не полистать Пушкина, единственную здесь память о Родине.
«Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет...»
