авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Aleksandr_Skabichevskiy » Из воспоминаний о пережитом. Глава 4 - 1

Из воспоминаний о пережитом. Глава 4 - 1

15.08.1848
С.-Петербург, Ленинградская, Россия

 Ближайшая гимназия от нас была четвертая, Ларинская, в 6-й линии Васильевского острова. В нее-то я и поступил в 1848 году. Живо помню день моего поступления, ясный и теплый августовский день. В 10 часов утра отец привел меня в гимназию. Экзамен происходил в приемной комнате, где был поставлен длинный стол, покрытый зеленым сукном. Главное место за столом занимал высокого роста сухой, седовласый старец, с желтым лицом, с орденом на шее и с гордою осанкой, директор Адам Андреевич Фишер, а справа и слева от него помещался весь ареопаг экзаменующих. Поступающие переходили от одного учителя к другому, и экзамен каждого продолжался не более четверти часа.

По случаю холерного времени классы в тот год начались поздно, не раньше сентября. Первый год моего гимназичества был для меня поистине мученическим.

Начать с того, что уроки в то время продолжались по полутора часов, и первый урок начинался в восемь часов утра; с 12 до 2 часов ученики распускались по домам, а затем снова начинались уроки до четырех часов. Благодаря такому нелепому расписанию, на первом и последнем уроках зимою горели свечи; ученики же приходили в гимназию и уходили домой почти впотьмах.

От нашего дома до гимназии было добрых две версты, и чтобы поспеть к первому уроку, мне приходилось вставать в семь часов утра и бежать в потемках, иногда в жестокую стужу и вьюгу, через бесконечный Тучков мост. Для девятилетнего ребенка, жившего до того времени в домашней тепличной обстановке, изнеженного, редко выпускаемого на зимний холод, это было адской мукой. Я часто опаздывал, а меня за это наказывали. Не говорю уже о тех беспрестанных простудах, каким я подвергался.

Но самым тяжелым игом были товарищи. Нужно сказать, что в то время не существовало еще никаких ограничений относительно срока пребывания учеников в гимназии, и ученики могли оставаться в одном классе лет по пяти. При таких порядках в младших классах рядом с десятилетними мальчуганами, восседали юноши, годившиеся хоть сейчас под венец. Особенно в третьем классе можно было встретить верзил, уже брившихся, говоривших басом, пивших водку, резавшихся в картишки и знакомых со всеми увеселительными заведениями в столице. Если принять в соображение, что мало-мальски способные и нравственно-дисциплинированные дети аккуратно переходили из класса в класс, а засиживались самые беспардонные лентяи и шалопаи, то станет понятным, какое деморализующее влияние оказывали подобные чудовища, оборванные, грязные, растрепанные, с заспанными глазами, с печатью наглости или идиотизма на лице, грубые, одичалые и развратные, на сидевших с ними рядом малюток девяти и десяти лет. Понятно, что силою своих кулаков великовозрастные держали своих товарищей-новичков под игом необузданного деспотизма, тешились над ними вволю и в то же время научали их всяким пакостям.

Трудно передать, какой Содом представляли собою три первых класса, расположенные в ряд направо от черной лестницы. Это был вечно беснующийся бедлам, с которым начальство не знало, как справиться. В каждую перемену между классами устраивались кулачные бои: класс шел на класс, и в дверях шла отчаянная потасовка, доходившая нередко до выбитая зубов и тяжких искалечений. Потушить разом все свечи на последнем уроке или же при входе учителя в класс разом спустить на окнах все сторы, а не то во время урока начать хором отпевать глухого учителя русского языка Протопопова - было делом самым обыкновенным. Не проходило дня без какой-нибудь крупной шалости, затеянной под предводительством великовозрастных. Не помогали никакие кары, ни даже розги, практиковавшиеся в те времена весьма щедро, причем саженные мужланы, кряхтя и прося прощения басом, ложились на скамью с такою же покорностью, как и дети.

К довершению всех бед, одного из великовозрастных, некоего Ломанова, назначили старшим класса. Старшие считались помощниками гувернеров; они обязаны были следить за порядком и записывать нарушителей его. Пользуясь этой властью, наш старший учредил целую систему взяточничества. Как только дети собирались в класс, он тотчас же начинал записывать в свой штрафной список первых попавшихся ему на глаза. Каждый записанный должен был откупаться булками, перьями, карандашами, пеналами и т.п. Начинался бесцеремонный торг, а кто не шел на выкуп, того Ломанов записывал двукратно и троекратно, и тем более тяжкому наказанию рисковал подвергнуться непокорившийся... Как теперь гляжу я на это чудовище, напоминавшее собою заматерелого в зуботычинах городового: среднего роста шестнадцатилетний мальчуган, приземистый и несколько тучный, он поражал тупою деревянностью своего лица. На лице этом словно было написано: оставьте надежду на снисхождение!.. Только, бывало, и думаешь, как бы не попасться на его алчные глаза. 

Опубликовано 03.02.2015 в 19:01
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: