03.04.09 На Автографе был Голя Маголин (Глеб Успенский), а как он по-настоящему – и не знаем. Год рождения - 1970. Высок, худ, черноволос, с ярко выраженными залысинами, бородка. Поведение очень свободное, но не развязное. Сразу вступил в такой доверительный тон. Гитара, стихи, речетативы, немного о себе, разворачивание творческого процесса во времени. В прошлом – группа «Будни Лепрозория». Дружба с Максом Батуриным.
Раздал всем маленькие книжки (4 странички) с полудетским стишком.
Первые озвученные тексты (не стихи, хотя рифма проглядывалась) ввели аудиторию в транс. Это было что-то вроде А. Филимонова – то есть зарисовки потоков сознания, сны… Улови-попробуй. У нас такое не проходит, мы, в основном, традиционалисты.
Женя Петраченко слушал-слушал и выдал: «А у вас нормальные стихи есть?» - «Нормальные?» - уточнил Глеб. «Да, жизненные». Глеб явно опешил. Но быстро справился и начал читать (и петь) другого плана тексты, более осмысленные. Были там и колыбельные, были про топорёнка («Скок-поскок»), эротического такого содержания. Были и другие.
Я слушала напряжённо – потому что за кружевом, лёгкостью, даже небрежностью не улавливала «тела». Стихи были густые, но пустые. Это был туман опять же из сновидений. Вроде бы и есть смысл, а проснёшься – что к чему? Как вышел в наш мир, так и тот смысл потерялся.
О.Г. сравнила Глеба с Хармсом, даже отдала ему пальму первенства среди Томских поэтов. «А Крюков?» - спросила Галина Ивановна. «Там другое, Владимир Михайлович - основательный традиционный поэт. А Глеб – он мыслит образами и хорошо их передаёт в своих текстах».
А для вот меня это - не главное, я не откликалась на смысл этих образов, вернее - даже так – на содержание, что заключено в этих формах. Мне казалось – что эти славно написанные стихи – ни о чём, ничего там не было того, что бы я не знала, никаких новых граней и поворотов. Мало того, я там глубокого чувства не уловила. Я так и сказала – в них нет любви. Глеб, (пиша детские стихи), откликнулся (не признался, потому что он не считает, что ущербен в этом), что не любит детей. Валечка вскинулась: «Как, разве можно их не любить?» - «Да, мне не нравится, как они едят, дети жестоки».
Ему сороковой, но, похоже, семьи у него нет. (О.Г. потом сказала, что он вдовец).
Началось обсуждение. Лучше всего (по-моему) сказал Занин: «Стихи добротные, но Глеб живёт в том мире, куда я, например, не вхож, поэтому – вижу, он настоящий поэт, но мне его творчество не близко».
Г.И. тоже отметила хороший язык, но неблизкость тем. Татьяна Николаевна - о нелюбви поколения 70-х к детям, как явлении, которое она с сожалением наблюдает. Но что тексты – вполне на уровне, и мы, мол, редко на Автографе встречаемся с подобным высоким уровнем. Ольге Геннадьевне пришлось тоже выступить и вступиться за Глеба, мол, он - настоящий поэт.
Был Свешников, дарил свою книгу. Г.И. потом плачущим тоном мне: «Что с ними делать, с таким вот книгами?». А в ней ещё и предисловие «филолога и литературоведа» Натальи В-новой. Это что-то! Пышнота мыльной пены.
Шли к остановке, и Г.И. не в первый раз стала рассказывать о себе…
Свои «Отзвуки музыки» недавно дала почитать, и до меня дошло – она там под именем героини себя показала. Много перекличек, хотя, конечно, всё завуалировано и загримировано: мамы заменены тётками, дочери – сыновьями. Повесть наполнена персонажами, возникающими и исчезающими, почти никак не влияющими на жизнь героини и только наполняющие её (жизнь) каким-то смыслом от общения с ними. Думаю, повесть – это Г.И. свои комплексы в ней изживала, хотя закомуфлировала она всё достаточно тщательно.
04.04.09 Посетила «МХАт на Уржатке». Сценарий был на тему «Гоголь в Томске», все места и люди, что хоть как-то отзывались на Гоголя (улица, томские знаменитости, которых зовут Николай) – были помянуты и задействованы. Нилов и Усовым изображали главных персонажей «Ревизора, Усов в фуражке с надписью «городничий» всё время показывал крепкий мужицкий кулак, а Ковалевский был Хлестаковым, но очень интеллигентным Хлестаковым, заезжим инкогнито в Томск. Олег Кислицкий – в шляпе - изображал самого Гоголя.
По ходу спектакля вышла в их круг и Наташа Ч-ва и показала класс – мастерски танцевала «танец живота». Повернётся спиной к зрителям и начинает мелко-мелко трясти всеми висюльками. Около неё Ковалевский встал, так Наташа повернётся к нему полубоком, бедро отставит и им слегка поводит, а висюльки все дрожмя дрожат. Вроде говорит: «Ты мне даром не нужен, мало ли, что я тебе нравлюсь!». Сроду я ничего подобного не видела – она танцем разговаривала, характер представляла. Все просто были шокированы – так это было здорово. Я думала – опять Наташка отмочит в своём духе: всех эпатировать, а она…
Потом уже, когда расходились, и я восторги свои пыталась ей передать, она ответила с такой горькой усмешкой: «Этим только и спасаюсь».
Свободное копирование
