Май 1987 года выдался холодный и ветреный. Скверно было на душе, неясность ситуации угнетала. Особенно больно было узнавать о тех, кто в эти дни брал расчет, чтобы устроиться где-нибудь и другом месте. Пусть таких было мало, единицы, но они доверились председателю, связывали с ним свое будущее, а теперь их замучили обысками, затаскали на допросы, а председатель не может заступиться за них и за себя.
13-мая кто-то из приятелей звонит мне и изменившимся от волнения голосом сообщает: в утреннем номере «Социалистической индустрии», газеты Центрального Комитета КПСС, напечатана жуткая, разгромная статья обо мне и нашей артели. Некоторое время спустя газета, о которой я раньше знал только понаслышке, никогда не читал, обжигает мне руки. «Вам это и не снилось!» — бьет в глаза крупный заголовок, под которым сразу замелькало мое имя. Строчки плывут.
«Когда во время ревизии подсчитали легальный доход председателя «Печоры» В. Туманова, оказалось, что аналогов в отечественной практике он не имеет. Союзный министр получает за год в несколько раз меньше…
Молчаливый страж базы артели «Печора» показал уютные комфортабельные терема-коттеджи отцов-основателей, двухэтажные апартаменты Туманова. Мебель, оборудование, ковры — все экстра-класса…
Туманов располагает выездом из нескольких машин в разных точках страны, оплачиваемых артелью… Конечно, жизнь на широкую ногу требует хлопот, поэтому председатель не может обойтись без особых слуг. Мисхорский дом Туманова сторожат и обслуживают два весьма квалифицированных служителя…
Враньем Туманов только и живет. Проведя время войны за тысячи километров от фронта, сейчас он выдает себя за ветерана сражений…»
Глаза метались по столбцам, не способные на чем-то задержаться, пока не опустились в правый нижний угол с именами двух авторов — они мне ничего не говорили, я никогда не встречал их в прессе, не знал их обладателей, да и они, судя по всему, сроду не видели меня. Не позвонили, ни о чем не спросили, ничего не проверили и выплеснули на газетные полосы столько необъяснимой ненависти ко мне, к нашей артели, что я задохнулся от ярости.
Наверное, многие были заинтересованы в уничтожении «Печоры», организовали травлю артели, но мне было не по силам дотянуться до них, находящихся очень высоко. Вся моя ненависть вылилась на их подручных, на непосредственных исполнителей — следователей и журналистов, согласившихся стать палачами.
Им просто повезло, что невозможно было одновременно собрать всех семерых вместе — мерзавцев, причинивших столько горя мне, моей семье, моим друзьям. Ну не должны эти нелюди существовать среди людей! Их дети, их родные и близкие должны были запомнить на всю оставшуюся жизнь: зло порождает зло!
Нашу чистоплотность и нежелание связываться газетные негодяи часто принимают за слабость и страх перед ними. Статус своего печатного органа они относят к своим личным достоинствам. И когда им указывают на ошибку, предвзятость, клевету, у них округляются глаза: как! вы осмелились усомниться в позиции газеты?! Допустим, с вашей конкретной историей не до конца разобрались, но можно ли перечеркивать принципиальную воспитательную роль газетного выступления и ставить ваши личные интересы выше общественных? Такой постановкой вопроса, учат они нас, вы лишний раз подтверждаете, что вам своевременно и правильно указывают на недостатки. Если будете упорствовать, мы ведь можем ударить еще не так! Нет, я не хочу с ними спорить или сдаваться им на милость, чтобы завтра, демонстрируя собственную силу, оборзевшая свора накинулась еще на кого-нибудь. И если я все-таки называю двух негодяев образца 1987 года — их имена В. Капелькин и В. Цеков — то с единственной целью: заставить таких, как они, убедиться: ничто не сходит с рук.
Не собираюсь снова опровергать чушь. В свое время в этой истории разобрались судебные органы, потребовавшие от газеты опровержения.
Свободное копирование
