НА СНИМКЕ: Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона (21017 статей, 1028 илл.), где работал мой дедушка - Иосиф Исаакович Гинзбург.
Энциклопедия, издана Ф.А. Брокгаузом и И.А. Ефроном в 1908-1913 гг. в 16 томах. Статьи, написанные выдающимися учеными того времени, не устарели до сегодняшнего дня.
Братьев и сестер моей мамы я знал с самого раннего детства. Я всех их называл на ты и по имени.Только самого старшего маминого брата я звал дядя Миша, но обращался все-равно на ты. У бабушки с дедушкой было девять детей. Они рождались каждые два года: Залман (1896 г.), Александра (1898 г.), Михаил (1900 г.), Елизавета (1902 г.), Зиновий (1904 г.), Зинаида (моя мама – 1906 г.), Рахиль (1908 г.), Лева (1910 г.), Анна (1912 г.). Залман умер маленьким, а остальных они вырастили.
До революции 1917 г. семья Гинзбургов жила хорошо. Иосиф неплохо зарабатывал, обеспечивая материальный достаток, необходимый для такой большой семьи. Рива не работала и все время была с детьми. Они жили в доме Перцева на Лиговской ул. напротив Кузнечного переулка в квартире из 13 комнат. Дети, кроме самых больших, Шурочки и Миши, которые уже закончили гимназию, и самых маленьких, Левы и Анны, которым еще было рано поступать, учились в гимназии. Традиция еврейской семьи – дать детям хорошее образование.
Но, думая о том времени, мне трудно представить себе мою гордую и умную маму, испытывающую горечь унижения, не только антисемитские выходки на улице, когда можно дать сдачи, но и государственный антисемитизм, с которым она сталкивалась в гимназии, куда ее приняли в счет существовавшей тогда процентной нормы, антисемитизм, ставящий евреев в положение людей второго сорта, узаконивший дискриминацию.
Не успели дети вырасти, как грянула революция. Миша в свои 17 лет убежал на фронт и воевал на стороне красных.
Дворник дома Перцева написал какую-то жалобу «на буржуев» Гинзбургов, и их выселили с детьми в никуда, а квартиру отдали дворнику.
Издательство «Брокгауз и Эфрон» прекратило свою деятельность в России, и Иосиф лишился работы. А тут еще начался голод.
Спасая детей, Рива уехала с ними в Лугу под Петроградом.
Решение уехать в Лугу с детьми оказалось правильным – все дети остались живы. Но как ей было трудно с оравой детей! Было невероятно трудно достать пищу, чтобы накормить их! Мама, которой тогда было 12 лет, говорила мне, что бабушка тогда воистину совершила подвиг.
Вернувшись через год в Петербург, семья разместилась в трех комнатах в коммунальной квартире на третьем этаже пятиэтажного дома на Знаменской ул. (Знаменская 37 кв. 2), где в подвале еще жили ее родители. Рива и Иосиф поселились с детьми, всеми силами пытаясь прокормить их и дать им образование. В трех комнатах жили Иосиф с Ривой и семеро их детей от 6 до 20 лет.
Дедушка работал зубным врачом. О нем говорили, что он был замечательным врачом и протезистом. Рука у него была крепкая, зубы вырывал он всегда за один прием. Пломбы ставил навсегда, они никогда не вылетали. Мосты и протезы делал сам, и они стояли столь долго, что говорили, что они никогда не ломаются и не снашиваются. О нем ходили легенды. Я и моя сестра Аллочка в юношеском возрасте встречали людей, которые при нас говорили, например, о каком-то враче: – Разве это врач? Вот мне много лет назад делал работу доктор Гинзбург, вот это врач! Работа стоит до сих пор! Таких врачей теперь нет.
Всех детей Рива сохранила, только старшую, Шурочку не уберегла. Она покончила с жизнью, узнав, что человек, которого она любила и который клялся ей в верности, сошелся с ее сестрой Лизой. Вся семья оплакивала Шурочку, и осуждала Лизу. Бабушка плакала, но Лизу не осуждала, она всех любила. Прошло много лет, Шурочку все еще вспоминали, а Лизу простили. Дедушка помалкивал, он вообще был немногословен. И когда обсуждалось что-то серьезное, только покряхтывал.
Свободное копирование
