19 февраля 42.
Ни секунды не сидит на месте. Даже сидя на стуле во время еды — все время ерзает, покачивается.
На днях перевязала себе ноги (связала их) и прыгала вокруг стола до тех пор, пока не упала. Заплакала не от боли, а потому что кругом засмеялись.
Шутку понимает, но насмешки не терпит. Упрямая. Плохо слушается домашних. Меня слушает, но, может быть, потому, что я бываю на Паркентской[1] больше в качестве гостьи. Бредит детским садом, мечтает о нем — видимо, очень скучает без сверстников.
* * *
На днях сказала Ивану Федоровичу, соседу, сурово:
— Я не хочу с тобой здороваться, зачем ты на меня кричал?
— Я шутил.
— Не люблю я таких шуток.
* * *
Галя читает в книге «Приключения Нильса»: «Жьил был на свете мальчик Нильс».
— Не «жьил», а «жил», — поправляю я.
— Тогда после «ж» должно стоять «ы», — говорит Галя.
Замечание тонкое, указывающее на наследственную лингвистическую одаренность. Это у нее от отца.
* * *
В Фергану[2] мне писали мама и Шура [А. Б. Раскин. — А. Р.].
Из Шуриного письма от 1 янв.:
«Галка прослышала, что новый год как-то “встречают”. Это ее очень заинтересовало.
— А ты будешь встречать? А как встречают? — И т. д.
Я купила ей елочных игрушек и домашнюю игру, пленившую меня названием “Наши мамы”. Игра простая — карточки с мамами: мамы — инженер, учительница, повар и т. д. плюс карточки с орудиями производства: глобус, мясорубка и прочее. Каждой маме надо найти ее орудие. Галка очень увлеклась игрой и быстро ориентировалась. Даже мама-трактористка усвоена. Мы играли весь вечер. Я отучаю ее целоваться, признаваться в страстной любви и брать соль руками. Поражает запас слов. Взрослые обороты речи:
— У тебя новые очки, или это были запасные?
— Я всех люблю, даже тебя (сегодня — себя).
— У меня было осложнение среднего уха.
Играя в «мам», осознала, что у всех людей есть профессии.
Ты — учительница и журналист. Я — литератор (пишу книжки). Мама Соня[3] — фельдшерица. Очень заинтересовалась. Хорошая девочка. Но упряма — дико и целуется, как пулемет».
Свободное копирование
