6 января
В книжках "Вестника" на 1822 год несколько статей о немецкой философии в духе совершенно противоположном тому, в каком были прежние Каченовского и его сотрудников; но признаюсь, и ими я не совсем доволен. В них все слишком молодо, незрело. Конечно, 17-тилетнему Одоевскому они приносят величайшую честь: мало юношей и постарее его, которые бы так писали и так успешно занимались предметами самыми отвлеченными; однако же ученичество все-таки кое-где проглядывает, напр, в страсти сражаться с ветряными мельницами, с Баттё и Эшенбургом, о которых едва ли еще кто помнил в 1822 году. Кроме того, молодость видна и в пристрастии к мистическим формулам, которые только затмевают дело. Последний недостаток особенно заметен в разборе Золыерова "Эрвина". В самом Зольгере не нравится мне ненужное и даже вредное для науки деление душевных способностей на бесконечное множество: воображение, напр., он раздробляет на воображение и фантазию, а в самой фантазии находит фантазию фантазии и ее чувственность... К чему все это? Душа человеческая не есть собрание сил, а одна и та же неделимая сила: я уже в своем предисловии к "Ричарду III" сказал и здесь повторю, что воображение, сердце, ум - тот же дух, та же сила, только в различных проявлениях (pour employer un mot quo ces Messieurs aiment {употребляя выражение, которое эти господа любят (франц.).}). Вопрос: почему Зольгер сатиру и гном причисляет к эпопее?
Свободное копирование
