Дневник 1832 - 125

1 июня

Приближается день, в который мне минет 35 лет. Этот год хотя в некоторых отношениях для меня и лучше прошлого, однако же чрезвычайно беден вдохновениями; на сей счет я был счастливее даже в минувший 1831 год: три довольно значительные сочинения я в течение его написал и кончил одно (может быть, лучшее из всех моих произведений);[1] с 1-го января 1832 года я ничего, ровно ничего не сделал, хотя и многое начинал.

Ужель и неба лучшие дары [2]

Слетают в душу только на мгновенье?

[Ужель и звезды вечные теченье

Свершают в тверди только до поры?]

Ужель по тверди только до поры

Свершают звезды дивное теченье?

Огонь души, святое вдохновенье

[Ужели] Должно их ведать гнев враждебных лет?

Должно ли опадать в одно мгновенье,

Как ветром сорванный со стебля цвет?

[Увы! от часу на час] реже, реже

Увы мне! с часу на час реже, реже

[Им согревается мой скорбный дух]

Бывает им согрет унылый дух.

[Вотще его в полете ловит слух]

[И песнь его уловит жадный слух]

И тот же мир, и впечатленья те же,

Но прежних песней не уловит слух.

[Но я не тот: нет прежних светлых дум,

Уж в сердце нет того живого чувства,

Которым окрылялся тяжкий ум.

Я ныне раб холодного искусства]

Но я не тот: уж нет живого чувства.

Которым средь свободных, смелых дум

Бывал отважный окрыляем ум;

Я робкий раб холодного искусства;

Глава седеет: в осень скорбных лет

Ни жару, ни цветов весенних нет.