Петербург, 9 октября.
Вот уже девятый день, как я не знаю, что со мною делается.
Как это случилось? Я помню, что в Покров, вечером, сидела по обыкновению над книгой, потом -- задумалась... Мне вспомнилась последняя лекция геологии Мушкетова {Иван Васильевич Мушкетов (1850--1902) ученый-геолог, один из основных его трудов -- "Физическая геология", ч. 1--2, 1888--1891.}, в которой он излагал Канто-Лапласовскую гипотезу происхождения мира и его предстоящую погибель по этой же гипотезе, -- вследствие охлаждения Солнца...
Вдруг, как молния, в голове мелькнула мысль: "к чему же, зачем же в таком случае создан мир? Ведь всё равно, рано или поздно, он должен погибнуть? Зачем же он создан?"
Я вздрогнула и вскочила с места... вся моя жизнь, жизнь всего мира вдруг показалась мне такою величайшей бессмыслицей, такою жалкою, такою ничтожною... Что же мы-то представляем на этой планете? в силу чего мы существуем на ней?
Голова пошла кругом... Это ужасное: -- зачем? -- выросло до колоссальных размеров, всё закрыло предо мною и придавило меня своею тяжестью... На земле столько страдания... рано или поздно -- оно всё равно погибнет... весь мир погибнет...
О, если бы я была материалистка, если б я не верила в бессмертие души! С какою бы радостью, одним выстрелом из револьвера разрешила бы я задачу жизни!
Я бы умерла со спокойной и гордой улыбкой, в твёрдой уверенности, что я -- часть природы, исчезну бесследно, сольюсь с ней, и что я вправе это сделать, если хочу.
А теперь? раз я верю в бессмертие души -- что моё собственное "я" никогда не уничтожится, -- что мне от смерти? ведь я же знаю, что я и после неё буду существовать... из земной жизни, которая мне всё-таки известна, я перейду... в худшее ли, лучшее ли -- всё равно, неизвестно. Душа моя бессмертна. В силу чего же явились мы на земле и для чего?
Я пробовала разобрать вопрос с этической и религиозной точек зрения.
Я вспомнила лекцию Введенского {Александр Иванович Введенский (1856--1925) -- философ, психолог, логик. Публичная лекция "Условия допустимости веры в смысл жизни", была им прочитана на Высших женских курсах 7-го апреля 1896 г.} "Условия допустимости веры в смысл жизни", где он доказывал, что смысл жизни заключается в исполнении нравственного долга, который предписывает нам служение всеобщему счастью. Но так как всеобщее счастье на земле неосуществимо, что доказывается сочинениями философов и поэтов всех времён и всего мира, то мы вправе верить, что оно осуществится в посмертной жизни, что "исполнение мною нравственного долга искупляет всякое зло, испытываемое не мною, а другими... что это зло превратится даже в добро, и что оно примирит с испытанным злом не только того, кто сам претерпел его, но и всех тех, кто, служа нравственному долгу, вёл как бы бесплодную борьбу для освобождения мира от зла". Таким образом, он доказал, что при понимании смысла жизни в служении нравственному долгу, а этого долга -- как служения всеобщему счастью, -- вера в смысл жизни оказывается логически непозволительной без веры в бессмертье, ибо всеобщее счастье неосуществимо, если нет бессмертия. Он доказал так ясно и логически-правильно возможность веры в бессмертие души, что я, всегда верившая в него, но считавшая это областью веры, почти невозможной для доказательства каким бы то ни было путём, пришла в восторг от такого ясного, простого доказательства с логической точки зрения.
Я верю и в нравственный закон. Но всё-таки это не разрешало вопроса: становясь на точку зрения Введенского, принимая во внимание исполнение нравственного долга с верою в искупление этим исполнением зла земной жизни в посмертной, -- я не могла ответить себе на своё "зачем?" почему вся жизнь устроена так?..
Разве нельзя было бы обойтись без земной жизни? -- ведь в силу этого мы должны жить на земле целую жизнь, зная, что, в конце концов весь этот мир, в котором мы живём, в котором преследуем столько целей, планов, испытываем столько горя и страданий, -- разрушится? Неужели же такая наша жизнь так необходима для осуществления всеобщего счастья, в том виде, как говорит Введенский? В силу какой случайности явились мы на земле -- существа, одарённые разумом и бессмертною душою? Не говорю уже о вопросе о происхождении зла на земле...
С религиозной точки зрения... мне было ещё тяжелее. В самом деле: нас ожидает бессмертие, но какое? Праведникам обещается вечная блаженная жизнь, грешникам -- вечное мучение; и в Писании сказано: "много званных, но мало избранных"... Учение Церкви разделяет таким образом всех на праведных и грешных, и в результате выходит опять то, что счастливы будут только немногие; а масса, испытавшая столько и здесь, на земле, -- окажется обречённой на вечные муки в будущей жизни...
И мне невольно вспомнилась статуя Залемана, изображающая усталое, вечно стремящееся вперёд человечество, с надписью:
"Il tanto affaticar che giova" (Данте) {E. Дьяконова ошиблась: взятая названием скульптуры Гуго Залемана (1859--1919) фраза "Такая усталость достойна" -- из поэмы Ф. Петрарки "Триумфы".}.
Помню, как меня охватила бесконечная усталость, когда я остановилась перед этой статуей... и мне захотелось самой сейчас же уничтожиться, с закрытыми глазами медленно погрузиться в Нирвану... исчезнуть, слиться с природой, как часть её.
И опять это ужасное: "почему же всё это устроено так, а не иначе?" вставало предо мною -- забытый вопрос, который занимал меня одно время, когда я была ещё подростком и размышляла о будущей жизни: почему же всё-таки немногие будут счастливы, отчего Бог устроил всё так, -- этот старый вопрос встал опять вновь предо мною во всей своей ужасной ясности.
Я чувствовала себя подавленной, уничтоженной... Часы шли -- я их не замечала...
Поздно вечером я подняла голову, посмотрела на икону, хотела было опуститься на колени, и... не могла: ни слов, ни мыслей, ни настроения -- ничего у меня не было на сердце для молитвы в эти минуты.
Я легла спать. Рука не сделала обычного движения -- крестного знамения... Всё точно замерло во мне...
На другой день я встала с тем же вопросом, за что бы я ни бралась, -- всюду меня он преследовал, и мне казалось ещё бессмысленнее как своё, так и существование других. И так все эти дни. Я почти не могу ничем заниматься, на сердце так тяжело... Теперь передо мной лежала раскрытая книга "Боярская дума" {Ключевский В.О. Боярская дума древней Руси. М., 1882.} -- и какое мне было дело до всех этих бояр, окольничих, думных дьяков?...
И упав головой на стол, я плакала горькими, неудержимыми слезами... не стыдясь своих слёз... Я была одна со своим отчаянием, никто меня не видал, да и кто бы мог мне помочь?
Как завидовала я всем материалистам! Как счастливы они своим сознанием, что нет никакого бессмертия, что они могут умереть с полным сознанием того, что уже не будут жить после смерти!
Я решила обратиться к Введенскому; может быть, он хоть что-нибудь сумеет ответить на мой вопрос...
Свободное копирование
