20 сентября.
Я прочла "Дон-Жуана". Байрон удивительно соединяет в его лице невинность и порок; детскую ясность души с испорченностью рано развившегося юноши; поэма проникнута поэзией и цинизмом... и можно только удивляться этому "безгранично гениальному" произведению, как говорит Гёте. Мне кажется, в лице Дон-Жуана порок никогда не имел более привлекательной формы, нигде ещё не описывалась любовь и падение так поэтично и вместе с тем так цинично, свободно и резко. Много раз читала я всевозможные циничные описания у Золя, но у него совсем нет поэзии: одна грязь, иной раз отвратительная по своей правде. А в "Дон-Жуане"? -- Вот отрывок {В прозаическом переводе А. Л. Соколовского (1837--1915).}: "Итак, свершилось! Сердца их соединились на уединенном берегу; звезды, венчальные свечи их свадьбы, проливали ослепительный свет на их пленительные лица. Океан был свидетелем, а грот их брачной постелью. Соединённые собственными чувствами, они не имели иного священника, кроме уединения. Они -- муж и жена! Они -- счастливы! Их молодые глаза видели ангелов друг в друге и рай -- во всей земле". Когда я прочла последнюю песнь "Дон-Жуана", я машинально взялась за "Онегина". Как похожи эти два типа, и в то же время какая между ними разница!
