авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Sergey_Glinka » С.Н. Глинка. Записки - 16

С.Н. Глинка. Записки - 16

01.06.1787
С.-Петербург, Ленинградская, Россия

Время проходит,
Время летит!
Время проводит
Все, что ни льстит.
Счастье, забавы,
Светлость корон,
Пышность и славы -
Все только сон.

Сумароков.

Быстрыми сновиденьями слетали с лица земли и с поприща политического мелкие события и затеи мелкого восемнадцатого столетия и быстрыми шагами, как привиденье невидимое, выступал исполинский разгром Франции.

На многих челах померкла светлость корон, для многих пышностей ударял час роковой, час могильный!

Между тем, хотя я жил и не в Аркадии, но беспечность аркадская убаюкивала отроческие мои лета, и в то же время и для меня готовился перелом и переворот в тесном объеме умственной моей области.

А вот по каким степеням шел я, так сказать, от прежнего самого себя к другому себе.

Чудное дело! Катехизис познакомил меня с тем Вольтером, который сказал, что катехизис сближает с Богом детей, а Невтон ведет к нему взрослых. Оживляйся, память прошедшего!

Из первого возраста перешел я во второй, где для летних игр был обширный двор, отделенный забором от прежнего нашего сада; часто мы подбегали к нему и в промежуток забора смотрели на липы, под которыми, бывало, играли и сидели; смотрели, не пройдет ли кто из наших надзирательниц или нянек; сердце билось от радости, когда взоры наши встречались с их взорами и когда нам удавалось прокричать:

"Здравствуйте, здравствуйте, мы вас помним, мы вас любим!"

Главный начальник второго возраста и все гувернеры были французы. Кто же в них вложил такое горячее и бескорыстное усердие к пользе нашей? Выбор Бецкого. И там мы встретили новое свидетельство о том, с каким умным рачением он выбирал людей для нашего воспитания. Начну с нашего инспектора, майора Фромандье. Он был человек умный, ловкий и зоркий в делах жизни. Однажды, когда наш иеродиакон объяснял нам катехизис, он принес Вольтерова "Задига", переведенного Смирновым. "Прочитайте, - сказал он иеродиакону, - прочитайте им главу о пустыннике, в которой Вольтер так разительно представил пути Провиденья".

Всем известно, как встретился Задиг с пустынником и как обязался молча смотреть на все, чтобы он ни делал. В начале их путешествия зашли они в замок богача, где хозяин принял их с гордым приветом, однако наряду с другими и угостил их роскошным обедом. Пустыннику удалось запрятать под длинную свою одежду драгоценный сосуд. Задиг заметил это по выходе из замка и молчал. Под вечер пришли они в дом скряги, были приняты грубо и отведены в какое-то захолустье, где предложили им самый скудный ужин. К удивлению Задига, пустынник подарил скупому похищенный сосуд. Задиг и тут молчал. На другой день вечером были они в сельском домике, где хозяин, посвятивший себя для изучения природы и человека, принял их радушно и доставил им все приятности хорошего ночлега. На ранней заре, когда все еще спали в доме, пустынник зажег его и удалился. Задиг выходил из терпения, но властительный взгляд пустынника удерживал его порывы. Последний ночлег их был у вдовы, которая приветливо угостила их и, заботясь о дальнейшем их пути, дала им своего племянника в проводники, чтобы он безопаснее провел их через испорченный мост. Едва сделали они несколько шагов по мосту пустынник схватил юношу за волосы и сильной рукой сбросил его в реку. - "Чудовище, изверг!" - вскричал Задиг. - Чудовище, изверг! - воскликнул я, вскочив с лавки. - "Не горячись, Глинка, - сказал П.П. Фромандье, - не горячись, не умничай, а дослушай повесть".

Вот сущность и развязка этой повести. "При встрече со мной, - сказал пустынник Задигу, - ты застал меня за чтением книги и спросил о заглавии ее. Я отвечал, что это Книга судеб. Ты любопытствовал заглянуть в нее и, долго перебирая листы, признался, что не понимаешь в ней ни одной буквы. Вот почему потребовал я от тебя безусловного молчания на все, что бы я ни делал. Слушай: богач, у которого я похитил драгоценный сосуд, угощает только для того, чтобы блеснуть своей пышностью. Мой урок ускромнит его; я подарил сосуд скупому, и он впредь будет гостеприимнее в ожидании какой-нибудь выгоды. Жаль тебе было, когда я сжег дом умного нашего хозяина, но под развалинами его он найдет клад, который даст ему средство еще более делать добра людям. Ужаснулся ты, когда я сбросил с моста юношу, но знай, что через год он убил бы свою родственницу, а через два года тебя". - "Но кто открыл тебе все это?" - спросил Задиг. "Книга судеб, в которой ты не понял ни одной буквы! - отвечал пустынник, - и мало ли чего вы не понимаете, а по легкомыслию своему отваживаетесь порицать пути того Провидения, которое, вопреки вашей безрассудности, везде и всегда заботится о вас". - "Но кто же сделал тебя вестником Провидения?" - спросил Задиг. Тут, вместо престарелого пустынника, увидел он гения с блестящими крыльями. - "Смиряюсь!" - воскликнул Задиг, и гений исчез. По окончании чтения Фромандье сказал: "Господа, не забывайте никогда нынешней повести. Во всем и всегда покоряйтесь Провидению. Оно лучше нас знает, к чему и куда нас ведет, какой бы ни постиг вас жребий. Храните честь, честность и благородство души, и вы будете счастливы внутренним убеждением своей совести".

В корпусе служил военным инспектором тот де-Рибас, о котором Суворов говорил, что его и Кутузов не обманет. Каким образом поступил он в числе нужных людей под знамена князя Таврического, об этом будет после, а здесь упомяну о том, что называли причудами Потемкина, и кто объяснит мне эту загадку?

В прошедшем веке были два друга. Один занимал блистательнейшую среду в отечестве, а другой жил мирным поэтом, но сила дружбы уничтожила неравенство жребия. Поэт ничего не требовал от знаменитого своего друга, ни даров, ни почестей, а князь убежден был, что поэт дорожит одной его душевной взаимностью. Такая дружба была свыше понятий того света, где все движется по отношениям или кружится в вихре рассеянности. Эти два друга были князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический и поэт Василий Петров. С Петровым познакомился я в 1797 году. В это время слава Потемкина промелькнула сном мимолетным. Забыли и бескровное присоединение Крыма к России, и волшебный праздник, данный им Екатерине. Потемкин не делал никакого духовного завещания, но он желал, чтобы в Москве на Никитской, где был скромный деревянный дом отца его, сооружена была церковь.

Наследники, разделив его огромное имущество, не занялись этим делом* и не упрочили памяти его никаким полезным заведением. И вот какого человека Державин называл исполином, хотевшим возвести Россию на чреду, с которой древний мир колебал вселенную. Потемкин не умирал только для дружбы. Петров оживлял его и лирою своею, и словом. В первое свидание со мною Петров мне говорил: "И вы, конечно, слышали, что Григорий Александрович по какой-то ребяческой прихоти рассылал гонцов по России, то за калужским тестом, то за икрою, то за солеными огурцами, и в Париж за модными безделками. У него на посылках были люди умные; на вопросы любопытных, куда и зачем они идут? - они отвечали шутками. Князь много читал и умел соображать; но он знал, что от людей сведущих можно иногда заимствовать в один час то, чего в целые месяцы не доищешься в книгах; убежден он был также, что гордостью ни из души, ни из мысли ничего не вызовешь. Я изложил это в послании моем к Екатерине о русском слове. Особенные его посылки были за теми людьми, с которыми ему нужно посоветоваться о том или другом предмете. Приглашая их, он писал: "Если вам досуг, то обяжите меня своим посещением, мне нужно с вами посоветоваться". И при этом всегда означал, о чем надобно ему переговорить. Таким образом, каждому можно было надуматься и приготовиться дорогою для совещания с князем, и каждый возвращался домой очарованный его разговором и с каким-нибудь подарком на память свидания. Вот отчего удивлялись разнообразным и основательным сведениям Потемкина"**. Говорили, что он презирал людей. Неправда, у него была любимая поговорка: люди - все, а деньги - сор. Обращаюсь к де Рибасу. Он был отправлен с письмом, в котором Бецкий приглашал Потемкина в почетные члены Воспитательного дома.

______________________

* Завещанный храм окончен был после 1812 года.
** См. об этом в записках Михаила Огинского и в моем "Русском чтении".

______________________

В ответах своих Бецкому князь Таврический, между прочим, писал: "Благодарю вас за сделанную мне честь; но вы, может быть, и посетуете на меня за то, что я отнял у вас де Рибаса. Он нужен здесь для общего дела и для меня". Длинное письмо Бецкого к Потемкину сочинено было Княжниным, и его можно назвать отчетливым историческим очерком всех учреждений Воспитательного дома. А вот как оно досталось мне.

Еще в бытность мою в корпусе ученическим пером чертил я свои записки. Яков Борисович Княжнин читал мою рукопись. Не знаю, что ему в ней понравилось и что показалось смелым, но сказал мне: "По замашке вашей мысли вижу, что вы охотник до наблюдений. Это хорошо. Воспоминание - запас для старости". В первый приход к нам он подарил список своего письма, который поместил я заглавной статьей в IV-й части моих "Русских анекдотов". Тогда же получил я от него и список французского письма к нему де Рибаса. Оно было вписано у меня вместе с другими статьями в особенной книжке и затерялось в 1812 году. Сколько помню, вот главные его черты: "Вы спрашиваете меня, любезный Яков Борисович, о теперешней моей жизни. Я переселился в мир труда и работы. Баловни вашего большого света здесь замучились бы от скуки. В Петербурге уверяли, что князь Потемкин убивает здесь время в праздности и роскоши, и он иногда по целым дням лежит полураздетый на диване, грызет ногти и думает. - Если у вас кто-нибудь спросит: "Что делает князь"? Отвечайте просто: "Он думает". Но здесь по его мысли все исполняется, и она передает ему все, что делается на Кавказе, в Константинополе и в Париже. Недавно как-то до него дошла весть, что во Франции, несмотря на мирное время, снаряжают новый конный полк. Он тотчас писал туда к нашему посольству, чтобы его известили о причине этого. У него, кажется, на перечете все ряды войск европейских. Слышал я также в Петербурге, что здесь у Потемкина всем распоряжают Попов и Фалеев; это пустая молва. Здесь нет проволочек, которые убивают дела и людей".

"Князь думает за Попова, и он свободно может играть в карты. "Однажды Потемкин заметил какое-то утомление в лице и сказал:

"Ты, верно, всю ночь напролет проиграл в карты. Береги свои глаза. Когда я умру, ты закупоришься в деревне и будешь от скуки всматриваться в звезды небесные"*. Несправедливо судят и о Фалееве: он не только занимается винным откупом в новом краю, но и с чрезвычайною расторопностью содействует к безостановочному продовольствию войск. С чрезвычайным также здравым смыслом говорил он о пользе, которую бы прибрела общая наша промышленность, если бы уничтожены были днепровские пороги, и он об этом так умно и красноречиво рассуждает, что кажется, будто их уже и нет. Говорили и обо мне, что я хитрец, и Суворов, не знаю из-за чего, писал ко мне: "Вы ищете совершенства, но вы не найдете его ни в ком другом". Суворова, видно, напугала настойчивость моя в поручаемой мне работе. Но я стыдился бы потерять и одну минуту безполезно. Мое первое желание быть во всем достойным внимания князя. Доверенность к его уму и славе здесь всех одушевляет, зато и о нем можно сказать, что он бы сам все делал, но он любит делиться своей славой, и в подвигах других утешается уступкой своей славы".

______________________

* И это сбылось. Во время отставки, живя в поместье своем Решетиловке, Попов занимался астрономическими наблюдениями. Я узнал это 1805-го года, в бытность мою в Украине, от Х...ва, с детьми которого я занимался русскою словесностью, и мы посвятили Попову перевод речи Бюффона о природе.

______________________

 

Вскоре после отъезда де Рибаса к Потемкину Екатерина посетила Бецкого. Заметив необыкновенную суетливость в той половине дома, где жило семейство де Рибаса, она спросила: все ли у вас здорово? И услышала, что поехали за повивальной бабкой; она поспешила в спальню жены де Рибаса и прислуживала ей до приезда бабки. Узнав об этом, де Рибас писал к императрице: "Как не посвятить все дни свои службе Вашей и как не желать жертвовать жизнью за Вас и за отечество, видя такую беспредельную заботливость Вашу о наших семействах". Екатерина отвечала: "Мое первое удовольствие делать всегда и при всяком случае добро всем и каждому. Радует меня похвальный об вас отзыв князя Григория Александровича, и я была на крестинах в семействе вашем". 

Опубликовано 27.01.2015 в 12:02
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: