10-го, после обеда, император выехал отсюда в больших санях (снаружи обитых кожею, а внутри прекрасно обделанных) в 8 лошадей. Перед тем его величество крестил с нашим герцогом у полковника Геннингса. Вечером его королевское высочество был у тайного советника Бассевича, где нашел очень большое общество (это случилось в очередной день тайного советника для приема иностранных министров), и хотя увидел несколько неприятных для себя лиц, однако ж не дал ничего заметить и остался там до ночи. Я уже в 5 часов утра был у камергера Нарышкина, чтобы уведомить его, что его высочество отправляет со мною в Москву несколько лошадей и попросить распорядиться о снабжении меня в пути фуражом и 12-ю лошадьми. Немало было с ним хлопот: просьба эта ему вовсе не нравилась, и он очень удивлялся, что хотят посылать в Москву лошадей, когда известно, что мы не останемся там более шести недель и что, следовательно, лошади должны придти туда незадолго перед тем, как начнутся сборы в обратный путь. Но мне удалось наконец уговорить его, и он обещал исполнить волю его высочества и устроить все так, что я в тот же день получу письменный приказ как относительно фуража, так и 12 лошадей, а на другой, с Богом, отправлюсь в дорогу. Однако ж, так как эти 12 лошадей были сверх обещанных его высочеству 75 или 80 без платы, и больше нельзя было набрать, то мне следовало получить подорожную на ямских или извозчичьих лошадей, с платою за них по установлению, на что я и согласился с благодарностью, присовокупив, что имею приказание во всяком случае только просить, чтоб мне не отказывали в лошадях. Плата эта незначительна, и разница между ямскими лошадьми и обыкновенными разгонными (почтовыми) только в том, что с первыми нужно ехать три и четыре станции, тогда как последние меняются на каждой станции. Мне это было все равно, потому что я ехал со своими лошадьми и поклажи имел не очень много. Покончив дело, мы сели пить чай, причем вспомнили, что уже были знакомы здесь 7 или 8 лет тому назад. Камергер всегда был, и до сих пор остался, большим другом моего покойного отца. Тайный советник Бассевич между прочим считал также за нужное, чтоб я выпросил себе на дорогу унтер-офицера или по крайней мере солдата гвардии, который бы заботился по пути о фураже и других надобностях. Когда я заговорил и об этом, камергер извинился, что не имеет более унтер-офицеров, кроме тех, которые должны сопровождать нашего герцога и его багаж; но тотчас же послал призвать солдата, которому велел идти со мною, чтобы тот знал мою квартиру и мог вечером принести мне подорожную, дал нужные наставления и приказал во всем слушаться меня и быть трезвым. Усталый до крайности, я лег в постель.
Свободное копирование
