5-го, рано утром, вся наша свита благополучно прибыла в Ревель. Мы могли бы приехать гораздо скорее, если б лошади не были до крайности измучены тяжелою поклажею царского двора и голодом, который терпели на станциях, где не было достаточно корма для двухсот лошадей; кроме того, во время нашего проезда лошади стояли на станциях уже около шести недель, к немалому ущербу бедным крестьянам. На каждых трех милях, в местах для смены лошадей, по распоряжению местного начальства находилось по два чиновника для встречи царя, царицы и его высочества; им было предписано оставаться там до тех пор, пока не будет провезена вся наша поклажа. Немедленно по прибытии моем в Ревель я [120] отправился к тайному советнику Бассевичу, а от него, около полудня, ко двору и нашел его высочество в добром здоровье и хорошем расположении духа. По окончании молитвы герцог сел за стол, а я вышел в одну из смежных комнат, чтоб со вниманием послушать обоих валторнистов, привезенных его высочеством из Вены. Они всегда должны играть во время обеда, чего при мне еще не было, потому что в Риге один из них был болен. С невыразимым наслаждением слушал я этих людей; с первым из них едва ли кто в свете может сравниться. Все слушавшие его признавались, что никогда не слыхали такой нежной и так превосходно исполняемой игры на валторне. Он аккомпанирует ею все инструменты и может выдержать, не останавливаясь, до 85 тактов, что производит необыкновенное действие на слушателей. Они не носят мундиров и получают в год по 100 червонцев жалованья, не считая других сторонних доходов, которые могут иметь при разных случаях. Первый, по имени Иоган Лейтенбергер, лет семь тому назад был довольно долго в услужении у тайного советника Бассевича, который его очень любил и неохотно с ним расстался. Когда, в 1720 году, тайный советник опять был с его высочеством в Вене и с ним там встретился, он уговорил его вступить с одним из своих товарищей в службу нашего герцога.
В тот же день, после обеда, его высочество поехал к тайному советнику Бассевичу и открыл у него в первый раз собрание, получившее название тост-коллегии. Как скоро собрались все к тому приглашенные, статский советник Штамке, в качестве архивариуса коллегии, прочел ее устав (сочиненный тайным советником Бассевичем и утвержденный его королевским высочеством), а мы все должны были подавать свой голос и принимать каждую отдельную статью большинством голосов. Его королевское высочество, как президент, имел три голоса, ординарные члены - два, а экстраординарные - один. Ординарными членами назывались те, которые в продолжение всего года должны были находиться при президенте и по вечерам, поочередно, держать у себя тост-коллегию. Такими были: тайные советники Бассевич и Геспен, конференции советник Альфельд, генерал-майор Штенфлихт, бригадир Ранцау и посланник Штамке. Экстраординарными членами названы были те, у которых коллегия назначалась только четыре раза в год, но всякий раз должна была начинаться с обеда. К числу таких принадлежали: полковник Лорх, подполковник Сальдерн, камер-юнкер Геклау, камеррат Негелейн, асессор Сурланд и я. Впрочем, было положено избирать впредь еще и других членов, с согласия светлейшего президента (serenissimus dominus praeses) и всей коллегии. В этой коллегии все было устроено надлежащим образом, и постановлений ее никто не должен был нарушать под страхом [121] тяжкого наказания. Она всегда начинается с 5 часов после обеда и продолжается никак не долее 11-ти; до 9 часов, то есть времени, когда садятся за ужин, всякий имеет полную свободу курить табак, играть или гулять. Кушанья назначены раз навсегда одни и те же, без малейшей перемены. Пить никто не принуждается. Поручик Бассевич, не принадлежащий к нашему обществу, получил на этот раз позволение остаться и ужинать с нами, потому что был у тайного советника в то самое время, когда началась коллегия.
