15.05.05 Болею как-то несуразно. Первое - продолжаются фантомные боли. Была у врача, но та скорее моим опытом интересовалась, чем лечение назначала. Короче, купила новый транквилизатор, пью, но боли не исчезают, не острые, но днем еще терпимо, надоедают, но ладно, а вот ночью – будят. То вроде утихнут, то опять, в то же место, над пяткой с внешней стороны и тюкают, и тюкают. Потом опять навалилась эта странная простуда – горло болит, состояние такое, как будто температура – 37, 1, морозит. Короче, какое-то расползшееся состояние.
Сегодня звонит Ольга Геннадьевна – «Придете на ТА?» - «Болею», - «Жаль, у нас срывается встреча, я хотела, чтобы вы о Питере рассказали». Говорю: «Давайте я расскажу про Аллу Александровну Андрееву: как мы у неё побывали и что с нею случилось и почитаю отрывки из «Ленинградского апокалипсиса». На том и порешили. И такой облом! Собрались остатки нашего общества. Ольга подготовила аудиторию: так и так, Н.Я. только что из поездки – Луга-Псков-Питер. При пересадке в Москве гостила у вдовы Даниила Андреева, автора «Розы Мира»…
Начинаю сообщение и – ощущение вежливого равнодушия. Публики мало, тех, кто про Андреева раньше слышал – два-три, для остальных и имя ничего не говорит, и труды не известны, и гибель в огне жены Андреева тоже – лишь факт, но не повод для сокрушения. Начинаю читать «Ленинградский апокалипсис», прочла страницу (нарочно перед выходом просмотрела, вычеркнула маркером все упоминания об инфернальном, оставила только ощущения человека, попавшего в мясорубку войны : про голод, обыгрывание Тютчевского тезиса насчет «всеблагих и собеседников на пиру в минуты роковые»). Вдруг Чирков меня обрывает и пренебрежительно говорит о спекуляции человека, выжившего в боях, на Ленинградской блокаде. Подсоединился Альберт Францевич (вот тоже фрукта Бог послал!), мол, зачем это читать, на слух воспринимается плохо и т.д.
Они ничего не слышали! Просто отключились во время чтения, потому что возражения были не к прочитанному, а вообще – против чтения поэмы. Я потом так вслух и удивилась: «На Автографе отказываются слушать стихи! Уму непостижимо». Зачем же мы туда ходим?
Было острое желание встать и уйти. Приплелась больная, подготовилась – и на тебе. Не было нашей элиты – ни Галины Ивановны К-ской, ни Татьяны Николаевны М-ной, Наташа Ч. в своих восточных танцах погрязла – не до Автографа. Короче, Ольга спасла положение, предложив (в честь прошедшего Дня Победы) каждому присутствующему вспомнить свое переживание войны, мол, кто-то из близких рассказывал, кто-то, может, ребенком застал военные и послевоенные годы.
Получился неплохой разговор - посиделки. Чирков рассказал про дедушку-снайпера, Оля Шабанова – про отца-летчика, кто-то про голод послевоенный… В общем скучно не было, но и не было никаких стихов, а это плохо.
Свободное копирование
