В одиночке - 4

Однако прошел и Апрель. Поэт не унывал — писал стихи. Я же стал нервничать: май слишком был май и не хотелось сидеть.

В средних числах вдруг по всей тюрьме среди политических объявили голодовку товарищескую.

Начали голодать — день, два, три.

Это был протест против избиенья в одиночке крестьянина — депутата администрацией.

Голодать было трудно первый день и второй а потом ничего.

Больные лекарства выбросили.

Наехали власти из Перми.

И тогда многих освободили и в том числе меня, но с обязательством постояннаго надзора полиции и невыезда из Нижнего-Тагила: меня освидетельствовали и признали здоровье скверным — поэтому только уволили.

Я дал массу всяких подписок о невыезде (в тюрьме), а как только доехал под надзором до Н-Тагила — то ночью же ловко скрылся в товарный поезд до Перми.

Там на пароход и укатил в Крым — в родной Севастополь — дальше.

Через неделю тюрьма казалась идиотским сном, кошмарной черной болезнью.

Будто я сорвался с виселицы.

Поэт сиял и прыгал на берегу моря.