Каждый вечер Тоде приходил в "Филипсруэ", но никогда не пытался держать себя как любовник Он никогда не пробовал раскрыть мою тунику, дотронуться до грудей или вообще тела, хотя и знал, что я каждым биением пульса готова ему отдаться Под взглядом его глаз во мне просыпались ощущения, о существовании которых я даже не подозревала, ощущения, такие страшные и в то же время блаженные, что я часто теряла сознание, чувствуя, что удовольствие меня убивает, и приходила в себя только от блеска его удивительных глаз Он так безраздельно владел моей душой, что мне иногда казалось верхом счастия смотреть ему в глаза и жаждать смерти. Тут не было, как в земной любви, ни удовлетворения, ни покоя, а постоянное бредовое состояние и жажда полного слияния.
Я совершенно потеряла аппетит и даже сон Одна лишь музыка "Парсифаля" доводила меня до слез и, казалось, давала облегчение острой и страшной любовной лихорадке, которая меня мучила.
Духовная сила Генриха Тоде была так велика, что он мог каждую минуту вернуться от головокружительного счастия и диких порывов экстаза к области чистого разума Часами слушая его блестящие речи об искусстве, я могла его сравнить только с одним человеком в мире, Габриэлем д'Аннунцио, на которого он отчасти походил и внешностью. Он тоже был маленького роста, обладая необыкновенными зелеными глазами и большим ртом.
Он ежедневно приносил мне части своей рукописи "Святого Франциска" и, по мере того как писал, читал вслух каждую главу Он с начала до конца прочел мне вслух "Божественную комедию" Данте. Чтения затягивались на всю ночь, и часто он уходил из "Филипсруэ" только на заре, покачиваясь, словно пьяный, хотя не пил ничего, кроме чистой воды Он был просто опьянен божественным огнем своего исключительного ума Как-то, покидая утром "Филипсруэ", он испуганно схватил меня за руку и сказал: "Фрау Козима идет сюда по дороге!"
И действительно, в раннем свете утра показалась фрау Козима. Она была бледна и словно рассержена, что, однако, оказалось неверным Накануне мы поспорили о моем толковании танца Трех Граций в "Вакханалии" "Тангейзера" Страдая в эту ночь бессонницей, фрау Козима стала разбирать бумаги Рихарда Вагнера и среди них нашла небольшую тетрадь с более подробным изложением его взгляда на "Вакханалию", чем взгляды, известные до сих пор.
Не в силах дождаться наступления дня, милая женщина пришла ко мне на заре, чтобы признать мою правоту. "Дорогое дитя, - сказала она, потрясенная и взволнованная, - должно быть, сам маэстро вдохновил вас Взгляните сюда, вот его собственные записи - они всецело совпадают с тем, что вы постигли бессознательно. Теперь я не стану больше вмешиваться и вы будете совершенно свободны в вашем толковании танцев в Байроте"
Вероятно, у фрау Козимы мелькнула тогда мысль о возможности моего брака с Зигфридом для продолжения работы маэстро. Но Зигфрид, относясь ко мне с братской нежностью и дружбой, никогда не давал повода думать, что может меня полюбить. Что же касается меня, все мое существо было настолько поглощено неземной страстью Генриха Тоде, что я не сознавала в то время, какие выгоды мог мне дать такой союз.
Свободное копирование
