6 ноября, четверг. Впервые за много дней не смотрел телевизионных новостей, только слышал, что рубль опять сильно пополз вниз, уже 45 за один доллар. Вечером кормил мантами, оставшимися от предыдущих гостей, Михаила Михайловича, моего соседа-врача. Ему недавно исполнилось 80 лет, но как бодр! А потом читал на этот раз удивительно ладный и энергичный номер "Литературной газеты". Все здесь информативно и, главное, вызывает размышления. Здесь сегодня бенефис у Лени Колпакова. Во-первых, прекрасная юбилейная статья о А.Н. Пахмутовой. Такую статью с налета не напишешь, здесь нужна любовь, отшлифованная многолетним знанием. В статье есть кое-что любопытное, выводящее на более глубокие размышления вообще о нашей эстраде. Перечисляя знаменитых отечественных исполнителей великолепной пахмутовской музыки, Леня вдруг останавливается: "Извините -- список не весь. Не раз задумывался, почему нынешняя примадонна с младенцами никогда не пела Пахмутову? А зря, Алла Борисовна... И музыка замечательная мимо прошла, и стихи изумительные". Кто больше раздражал, "не подходил", сама Пахмутова или Добронравов? Или, поставим вопрос по-другому: это любовь к Резнику или преданность Паулсу? Во-вторых -- я все об условном бенефисе своего друга, -- огромное интервью с Еленой Ямпольской, главным редактором газеты "Культура". Газете 85 лет. Здесь тоже есть мой улов. Например, кое-что о Сергее Капкове, так отчаянно прославляемом по радио Доренко. Но сначала о некоем споре -- я об этом уже писал -- во взгляде на личность и общественную составляющую творчества А.И. Солженицына между Ю.М. Поляковым и Н.Д. Солженицыной. Нападок на Полякова было много. Вот Елена Ямпольская, еще одно суждение:
"Меня крайне огорчило, когда к спору был привлечен Евгений Миронов. Да, у актеров эмоции всегда опережают сознание, но ведь суть разговора между Поляковым и Солженицыной -- не взаимная перепалка.
Юрий Михайлович сказал ровно то, что сказал. И кто захотел его услышать, услышали правильно: давайте ценить крупных отечественных писателей, никого не забывая, не пропуская, и отмечать их юбилеи в соответствии с хронологией".
-- Елена Александровна, а что за история с Шемякиным, напрямую связанная с "Культурой"? -- не унимается мой друг Леня, который, как я неоднократно писал, в отличие от меня знает все или почти все. Но как элегантен ответ Е. Ямпольской, как обобщенно справедлив!
"Михаил Шемякин, еще недавно позиционировавший себя как русский патриот за рубежами Отчизны, дал очень странное интервью радио "Свобода". Точнее, ничего особенно странного тут нет: мы видим, как на глазах перековываются "патриоты", чья жизнь напрямую завязана с Западом. Газету наш господин художник почему-то обозвал "черносотенной" и заявил, что Ямпольская на первой полосе якобы указывает ему, Шемякину, как себя вести по отношению к власти. Интервью называется "Попахивает фашизмом". Но если вокруг Шемякина чем-то попахивает, может, ему надо принят душ".
Я бы здесь сказал, что редактор газеты "Культура" умыла не только одного Шемякина. Много их, ласковых телят, так умело, плодотворно и счастливо сосущих все сосцы у матушки Родины. Теперь к обещанному ранее Сергею Капкову, так удачно закрывшему Театр им. Гоголя. Не хрупкая девушка эта самая Е. Ямпольская.
"Если бы в московском правительстве была должность министра паркового хозяйства, то более идеального кандидата на эту вакансию, чем Сергей Александрович Капков, не нашлось бы. Я люблю заниматься спортом, кататься на велосипеде, ходить, наматывая километры, -- и не могу не заметить, в какое великолепное состояние приведены столичные парки. Правда, они все похожи друг на друга".
Решусь вмешаться в плавный ход чужой мысли, чтобы пояснить, что последняя фраза лучше всех свидетельствует и о вкусе управляющего московской культурой, и о его любви к традиции, которая, как известно, возникает не от бодрого приказа по Департаменту культуры. Вспоминаю здесь и некую характеристику Салтыкова-Щедрина, данную ретивым специалистам -- "ясноглазый столоначальник". Но от моего скучного текста вернемся к Ямпольской.
"А вот то, что делается в Москве в области театрального искусства, считаю безобразием. Близкий по времени пример -- "Борис Годунов" в подведомственном Департаменту культуры театре "Ленком", поставленный режиссером Богомоловым. Когда я уходила в антракте с этого зрелища и со мной вместе покидало зал немалое количество зрителей, слышала краем уха возмущенные реплики: надо вводить уголовную ответственность за осквернение классики! Вот, ребята, к чему приводит псевдодемократическая политика в области культуры. Значительная часть общества говорит уже не о цензуре, не о Главлите. Она говорит о репрессиях против тех, кто позволяет себе так обращаться с национальным достоянием. Все срабатывает с точностью до наоборот: вы ладонь полностью разжали, ничего не контролируете, не сдерживаете, а у народа кулаки сжимаются. Когда я вижу Пимена в образе тюремного наркомана, вырезающего летопись на спине у сокамерника, такого же обдолбанного и обкуренного, и понимаю, что на это потрачены городские деньги, деньги из наших карманов, перестаю понимать: культурой в Москве вообще кто-нибудь руководит? А если да, то это сознательное поощрение бесовщины или просто полнейшая некомпетентность".
К трем был в Институте -- Ученый совет. Его впервые очень удачно провел Варламов. Написав об этом, сразу надо было бы сказать, что я только что прочел в его "солженицынском" сборнике два его случайно попавшихся под руки рассказа -- повесть "Рождение", самое известное произведение Варламова, я прочел лет за десять до этого -- "Еврейка" и "Вальдес", но об этом как-нибудь позже. Совет прошел, как никогда, в некоторых спорах и дискуссиях. Сначала об аспирантуре и соискателях, потом очень занятно решали вопрос с вознаграждением по гранту двум нашим проректорам, Ужанкову и Стояновскому. Суть этих решений, в связи с переходом в Минкульт и его установлениями, заключалась в следующем: любые деньги из институтского гранта выделяются из общей суммы. Минобр, наверное, полагал, что проректор в настоящем обычном вузе -- это огромное количество дел и огромная занятость. Все же вузы искусства -- вузы Минкульта -- они маленькие, даже крошечные, наш вуз по количеству студентов недотягивает и до настоящего факультета в нормальном вузе. У Минобра проректоры приравнены к преподавателям и завкафедрами. Итак, если выделять из общей суммы специальные проректорские, то все преподаватели института будут от 500 до 1500 получать меньше, а зато два проректора получат по 45 тысяч, ибо их счет идет как процент от ректорских. Два этих варианта представила Людмила Михайловна. Ректор сам решить такое не смог и не стал. Наши два проректора скромно при обсуждении потупились. Ученый совет после некоторых разговоров не решился на глазах у проректоров, от которых многие члены совета зависят, решиться проголосовать против отъема причитающегося каждому. Против отъема денег у преподавателей в пользу начальства был только я.
Вторая сложная ситуация -- Казначеев. Здесь жалобы студентов, нетрезв, неинформативные лекции. Выступал председатель студкома. Далеко пойдет мальчик! Отчетливо понимаю, что положение у ректората безвыходное. Естественно, Гусева, который, наверное, понимал, о чем пойдет речь, на совете не было.
После совета пошел в Театр киноактера, на Поварскую, на концерт группы "На-На" Бари Алибасова. Я впервые на подобном эстрадном концерте -- это, как говорят, настоящая попса. К моему удивлению, оказалось довольно весело. Звал Игорь, который как-то с группой сотрудничал, что-то грузил или что-то подносил. Правда, однообразный грохот барабанов довольно скоро поднадоел. Девочек лет семнадцати был полный зал, хотя не могу сказать, что зал был набит, визжали, прыгали, дарили солистам цветы. Особенно хорош был солист Сергей Григорьев, веселый, заводил публику. Ребята постарше как-то молодились. Ощущение модели какого-то роскошного останкинского шоу, но в провинции, которая жадно глядит на Москву.
Дома, когда пришел, ел постные голубцы с соей.
Свободное копирование
