28 апреля, понедельник. Утром ездил к врачу -- это была специалист по УЗИ, работающая быстро и точно, как космонавт. Я уже заметил быстроту и крайнюю профессиональность молодых врачей -- все почти нормально, в левой шейной артерии есть небольшая "бляшка", кровоток почти нормальный, позвоночные артерии не так хороши, как бы ей хотелось, но жить еще можно. С этим и вернулся к 12 часам домой. Из метро прошел прямо на стадион и там ходил средним шагом шесть или семь кругов -- весеннее разнашивание организма.
Работы на завтрашний семинар Миша Тяжев переслал мне -- это не его вина, а моей малышни, долго вылизывающей в тексте места, которые при чтении не имеют никакого значения, -- лишь часов в восемь - десять. Весь внезапно освободившийся день занимался чтением непрочитанной еще прошлой "Литературки" и Дневником. Вот две цитаты -- моя добыча. Первая из неизменного Льва Пирогова. На этот раз он написал на колонку комментарий об интеллигенции. Вот начало:
"В связи с событиями этой весны в нашем информационном пространстве стало реже встречаться слово "россияне" и чаще -- "русские". Как-то не ложится на язык "россияне" в связи с тем, что сейчас происходит. А "русские" -- ложится.
Такого национального душевного подъема, как сегодня, не добились бы никакие националисты. Как бы они его добились? А вот государству -- достаточно оказалось пальцем пошевелить. Становится понятно, что не "империя" была причиной усталости русской нации, как твердили наши националисты. Причиной была болезнь империи. Пока с государством было плохо, и народа не видно было, а как оно начало подавать признаки жизни, так и народ сразу зашевелился".
Ну, а теперь -- конец статьи -- умный читатель поймет основное содержание. Я, естественно, вспомнил картинку с состоявшегося в Киеве стыковочного совещания российской -- следи за терминологией -- и украинской интеллигенции.
"Что было (дважды в ХХ веке) причиной упадка Русской империи? Ее выжирали изнутри "элиты" -- как выедает дом плесень: вроде и стены целы, а жить нельзя. Нам не стены ломать -- нам надо плесень вытравить. Устранить от власти "элиты", не желающие строить и воевать, потому что это отвлекает их от жранья. А для этого -- поставить страну в такие условия, когда не строить и не воевать невозможно.
Это и происходит. Постепенно и аккуратно -- "вежливо". Даже жалко немножко, что так вежливо. Драки ужасно хочется".
Другой веселый комплекс цитирования -- это роман Аллы Боссарт, интерпретации рубрики "Литпрозектор". Боссарт -- обозреватель "Новой газеты". Умнейшая женщина -- я часто ее читал; охват, темперамент, эрудиция. Известно ее суждение о Ходорковском и ситуации, в которую он попал. "Конечно, Ходорковский -- не мессия и не истребил бы в одночасье балагановскую страсть к воровству, заложенную в русской природе. Но он уже начал работать над новой генерацией... Первого чиновника страны лишала сна невыносимая мысль об историческом шансе, который такие парни, как красавец, интеллектуал и богач с доброкачественными генами, могут дать России". Угомонись, ты уже и так знаменита, попала в историю. Но у нашей грамотной интеллигенции есть ощущение, что литература творится по неким лекалам. Потом, в России всегда престижнее быть писателем, нежели журналистом. То, что ты неглупый человек и понимаешь чужой текст, совершенно не означает, что подобный текст ты мог бы и сам сотворить. А ведь творят -- значит, недостаточно умные. Вот, что пишет газетный обозреватель:
"Смотрю я иной раз на количество издаваемых нынче книг, и -- тоска берет. Это же сколько леса сгубили! Особенно жаль, если зазря. Графоману-то, ему что: издал книжку и ходит довольный, а дерева уже не вернуть. А ведь и грубая кора его, и нежное шелестение листвы гораздо более живые и настоящие, чем тонны зачем-то написанной и изданной чепухи.
Как вот, например, "Холера" Аллы Боссарт. Милая такая книжечка, на обложке унитаз в виде ракеты (можно предположить, какое топливо там используется) устремляется в небо. Открываем, читаем: "Допустим, у интеллигентного мужчины тридцати девяти лет, с высшим образованием, холостого жизнелюба -- страшнейший понос". Ну, думаю, ладно, с кем не бывает, понос так понос. Читаю дальше, надеясь, что, когда диарейный процесс у главного героя закончится, то начнется наконец какое-то повествование. Вы не поверите: дальше ничего не начинается -- практически весь роман про это. Герой попадает в инфекционное отделение, потом у него якобы обнаруживают холерный вибрион и больницу закрывают на карантин. При этом запрещают пользоваться туалетом. И дальше автор с упоением описывает, как продукты жизнедеятельности больных транспортируются из больницы: "...В палаты поставили двойные контейнеры на колесиках, типа мусорных, кубов на двести, и ящики с хлоркой. В контейнеры неуравновешенные желудочно мужики сваливали из суден продукты своей жизнедеятельности и засыпали хлоркой. Два раза в неделю, во вторник и пятницу, приезжал просто-напросто золотарь, дежурным больным выдавали специальные робы, те выносили параши с черного хода во двор, и золотарь откачивал все это хозяйство в цистерну. Предполагалось, что дерьмо впоследствии уничтожается с помощью негашеной извести, а робы стерилизуются".
Весьма, весьма познавательно. И главное, очень уж достоверно, -- вещь, похоже, автобиографическая. Что интересно, все основные персонажи этой мистерии поноса почему-то евреи -- может, подобное недержание -- национальная особенность... А редкие русские -- непременно пьяницы".
Днем стало известно, что ранили во время спортивной пробежки ставшего знаменитым на всю Россию за последнее время мэра Харькова Геннадия Кернеса. Его обвиняют и в братании с бандитами, и в братании с теми, кого на Украине называют "федералами". Возможно, это месть или тех, или других -- быстрых изменений политических пристрастий не любят нигде. Меня поразило даже не это, а мгновенное появление у постели раненого врачей из Израиля. Пожалуй, этим можно восхищаться.
Свободное копирование
