25 апреля, пятница. Еще вчера, когда я разговаривал с Леонтьевым, раздался звонок из РАМТа -- в субботу будут давать "Берег утопии" Тома Стоппарда, пойдут ли мои студенты. Конечно, пойдут, легкомысленно ответил я. Звонила Ксения Аронова: мы договорились, что о количестве зрителей я скажу завтра. Вчера студенты уже разошлись, пришлось ехать сегодня к началу занятий, обошел несколько аудиторий, вместе с Мариной, моей лаборанткой, составили объявление, которое начали так: "Нелюбопытные и ленивые студенты семинара С. Есина..."
Из Института сразу поехал в "Ашан". У меня сегодня гость; дело в том, что позавчера объявился мой старый знакомый из Дублинского университета Джон. Джон работает на кафедре у Сары. Но это и знакомый С.П., когда он работал на кафедре в Дублине. Продуктов пришлось купить целую тележку, среди других русских разносолов будет узбекский плов -- его варит Гафурбек. С.П. обещал взять на себя половину расходов.
Джон, как и подобает европейцу, пришел строго к семи; стол уже был накрыт. Я постарался придать ритуалу приема гостя определенную пышность -- мой долг за участие ко мне Джона в Дублине. В подарок Джон принес мне бутылку виски, купленную, судя по всему, в Москве. К этому времени подгреб и С.П. Сидели довольно долго. В Дублине опять некий всплеск интереса к русскому языку. Джон это связывает с тем, что в Ирландии довольно много живет теперь русских, и с тем, что опять образовался некоторый интерес к России, которая выплывает в современном море глобальной конкуренции. Сара, наша общая подруга, теперь в отпуске -- в Ирландии университетская профессура раз в три или четыре года имеет право на большой, чуть ли не годовой отпуск для повышения своего научного уровня. Сара сейчас делает какую-то работу, связанную с ирландцами, носителями русской речи в стране. Кажется, я понял правильно. Джон приехал сюда с каким-то своим ирландским другом снимать телевизионный фильм о работе "Московского комсомольца"; до Гусева они не дошли, а один из его, кажется, замов весь замысел дезавуировал, и "ирландских телевизионщиков" не пустили даже в столовую. У Джона среди корреспондентов и сотрудников газеты были знакомые -- не дали с ними пообщаться. Слово "пообщаться" -- ненавистное мне слово, которое ныне вошло в лексикон даже общественных деятелей.
Говорили также о Крыме и Украине. Джон, как человек много читавший русской прессы и знающий наш менталитет, говорил о некотором психозе на Западе по отношению к действиям русских. Никто, по его словам, не хочет всматриваться в подлинность событий, даже в историческую правоту крымской проблемы. Занятную реплику бросил его друг и коллега, приехавший с Джоном оператор, по поводу западных "санкций". Когда приглядишься к улицам Москвы и к транспорту на улицах, а в частности к обилию машин иностранных марок, то понимаешь: "Никаких серьезных санкций не будет, очень уж емок русский рынок".
После провода гостей, что-то в одиннадцать вечера рухнул без сил на свой диван.
Не читал.
Свободное копирование
