18 декабря, среда. К часу дня поехал в Институт. Традиция осталась -- день рождения я отмечаю в Институте. Раньше я собирал, кормежка и выпивка за мой счет, весь ученый народ в большом зале. Это был и момент социального и общественного единства, встречались, разговаривали, объяснялись, но тогда я был ректором и работа с коллективом входила в круг моих обязанностей. Сегодня все устраивается на кафедре. К счастью, есть Надежда Васильевна. Я ей дал немножко денег: все время помня о дороговизне, норовил дать денег побольше, а она утверждала, что справится с деньгами поменьше, и справилась
Когда я приехал, стол для фуршета был весь заставлен, салат НВ. сделала дома. Все потихонечку подходили -- что-то ели, что-то пили
Уже у порога встретили меня два моих верных бойца -- Ярослав Соколов и его подружка, тоже моя выпускница, Алена Бондарева. Яська по рыцарской своей привычке был с цветами, у ребят был подарок. Как обычно, я нервничал, когда кто-то приносил более или менее дорогие подарки. Подарки иногда были занятные: Маша Поливанова и Миша Тяжев подарили мне новую майку с надписью: "Мне 78, а х...и!". Но был и еще один замечательный и живой подарок -- мой дорогой и верный друг прискакал из Санкт-Петербурга, специально подладив свой приезд к моему дню рождения, -- Юрий Иванович Бундин. Поговорили, похлопали друг друга по спинам, и Юрий Иванович полетел в Министерство культуры
Потом гурьбой пришел мой первый курс с прекрасным современным письменным прибором: каменная доска, шариковая ручка, но была деталь, меня покорившая -- песочные часы. Помни о времени! Все это очень трогательно, но ребят я почти отругал, сказал, что люблю студенческие самоделки. Как пример привел корону из картона, которую мне сделала Маша Поливанова. Как всегда, с художественной выдумкой что-то дарит Леша Козлов. На этот раз это был настольный звоночек с фигуркой мальчика-писца. Опять мой формат, чем-то этот бронзовый мальчик-писец напоминает знаменитую фигурку в Каирском музее. Умолчу о прекрасном даре обеих Гвоздевых, матери и дочери, с которыми у меня особые отношения, подарок был грандиозный -- потому что съестной, но был еще и роскошный галстук ручной работы
После небольшого гулежа на кафедре состоялся Ученый совет по защите диссертаций -- одна докторская, "Словесная живопись в русской прозе XIX -- начала XX вв", Лидия Николаевна Дмитриевская, а вторая -- кандидатская, Николай Иванович Соболев, "Повесть ИС. Шмелева "Неупиваемая чаша": творческая история, история текста, поэтика". Дмитриевская -- довольно обычная, чистенькая работа, это еще одна ученица ЮИ. Минералова, у которого их было слишком много, чтобы всех довести до высшего уровня. У меня к работе были свои претензии, многие из которых я не высказал. И что такое "словесная живопись", и где, по мнению Дмитриевской, заканчивается начало ХХ века. Тема мне показалась сформулированной не очень точно, но внутри все было более или менее понятно -- какая диссертация без некоторых недостатков? Зато кандидатская Соболева, сделанная, казалось бы, по региональному произведению писателя, была по своему наполнению, тщательности отделки, по своему внутреннему духу просто великолепна. Я, выступая в свободной дискуссии, даже сказал, что автор вполне тянет на докторскую. Кстати, в самом начале защиты ИГ. Минералова довольно агрессивно задала какие-то вопросы. Я сразу понял: "не наш" и тоже пошел в словесную атаку, поддержал
Свободное копирование
