2 декабря, понедельник. Неважно вчера спал, проснулся около семи утра, приводил себя в порядок, раскручивал механизм, чтобы наконец-то заработал интеллект. Сел и написал план своего выступления на открывающейся сегодня конференции. Сама конференция шла довольно скучно, писатели, которые должны были говорить об Институте, говорили исключительно о себе, да так, что телевидение быстро ушло. Телевидению всегда интересно только начало, а мне интересен только, по сути, я сам. К моему удивлению, не разлился соловьем минут на тридцать девяностошестилетний Семен Шуртаков, говорил минут пять. Хорошо, без особых претензий, по-писанному говорил Рекемчук. Много в выступлениях было смешного: "Литовская забастовка против попытки Н. Хрущева закрыть Литинститут" -- это заголовок доклада Александра Ольшанского. Я свои тезисы -- Институт во время перестройки -- все проговорить и не успел, но историю ухода Лита из СП СССР поведал. Многие всего этого просто и не знали, и не догадывались об этом. Сказал о роли ЮВ. Бондарева, и он, и Т. Пулатов подписали соответствующие бумаги. Потом оказалось, что проговорил я весь своей регламент, председательствующий Стояновский меня одернул. Наши девы сказали: побоялся, чтобы Есин еще что-либо не ляпнул
Кому-то потом еще давал, после выступления, интервью, какой-то не из центральных каналов станции. Было интересно, потому что девочка за камерой задавала неудобные и очень прямые вопросы, а я от ответов задворками и бегом уходил
К трем часам отправился в Дом журналистов. Народу было немного, а ответчиков четверо: ректор, Паша Басинский, болгарин Ламбовский и я. Паша говорил по своей статье, которая вышла в "Российской газете". Самое интересное -- это о двух ветвях единой русской литературы, на земле отечества и за рубежом. Паша говорил также, что Литинститут -- это некая еще и писательская мечта
Из немногочисленных вопросов интересны были два: есть ли писатели, готовые, как Бианки и Пришвин, писать о природе; и второй вопрос -- существуют ли сейчас "западники" и "славянофилы"? На первый отвечая, я говорил, что в то время писать и жить на природе -- это еще означало некоторую личную независимость и свободу. Паша со мною согласился, а отвечая на второй вопрос, где разъяснил, что здесь скорее евразийцы и западники, расставил маркеры: западники -- Акунин, Улицкая, Пелевин, а вот евразийцами ощущают себя Прилепин, Сенчин, Шаргунов. Я добавил: ощущают, конечно, себя евразийцами, идентифицируя себя как русские
На вопрос об участии работников Литинститута в Литературном собрании я опять, сославшись на произнесенное на круглом столе Собрания, назвал эти три фамилии
Из Интернета: "Украинский премьер признал, что ситуация с массовыми акциями в Киеве стала неуправляемой; у правительства есть информация о готовящемся захвате парламента". С этим ложусь спать
Свободное копирование
