19 сентября, четверг. Какая прелесть! Заместитель министра образования Дагестана, бывший ректор Института повышения квалификации обвиняется в хищении двух миллионов рублей. Вроде бы он выдал премии сотрудникам! Как невероятно выросла квалификация! Новость из экономики и образования. Вторая новость из области культуры. Кирилл Серебренников отказался от 30 миллионов государственных денег на фильм о Чайковском. Фильм, по подсчетам, стоит 240 миллионов рублей. В известной мере это еще и протестное решение. Оно было принято после того, как Фонд кино отказался фильм финансировать, потому что дяди и тети, сидящие там, не увидели в историческом фильме о жизни композитора "зрительского потенциала". Восторг вызвала реплика министра культуры Владимира Мединского, что "нет никаких доказательств, что Чайковский был гомосексуалистом". Правда, министр, словно служащий Агитпропа ЦК КПСС, подчеркнул, -- те же выражения, -- что фильм, поддержанный государством, будет посвящен "гению Чайковского, а не слухам вокруг его биографии". К слухам о биографии могу привести целый букет цитат из писем П. Ч., опубликованных в книге Александра Познанского. Конечно, министр культуры не должен быть осведомлен о пристрастиях всех деятелей искусства, но кое-что должен был прочесть.
Днем звонил Лене Егоруниной. Вспомнили Сашу, я удивился, почему никого не было из "Литературной России". В ответ Лена произнесла целую речь, в которой были поразительные подробности. В частности, подвергла резкой критике и статьи Огрызко, связанные с историей газеты. Мне в свое время они нравились, но я не знал всех перипетий. В разговоре всплыли имена Арсения Ларионова и Юрия Бондарева. Сашу все время теснили -- "он не свой". Нелестно Лена вспомнила и Эрика Сафонова, и Вячеслава Огрызко. У Лены еще есть обширный запас наблюдений, это уже связано с журналом "Мир книги", здесь, по ее словам, крепко похозяйничал наш общий приятель Арсений. Именно на руинах этого издания, занимавшего половину этажа в комплексе "Искусство", возникло загадочное и такое крутолобое "Слово". Много самых жгучих подробностей было сказано о фонде "Возрождение храма Христа Спасителя" и о том, как первых энтузиастов сменили более расторопные люди. Знаменитое письмо Лихачева будто бы создавалось на Лениной кухне, и именно этот текст был подписан престарелым академиком. Меня все это не удивило. Я посоветовал Елене написать мемуары. Иногда неожиданные воспоминания оказываются грозным оружием.
Вечером, памятуя объявление, висящее у нас в Институте, пошел слушать Авангарда Леонтьева в музее Толстого на Пречистенке. В музее я когда-то писал свою университетскую работу. С трудом вспомнил, что читальный зал тогда находился в подвале. Впервые я тогда увидел 90-томное Собрание сочинений Толстого. Теперь такое стоит у меня на даче, которую я оставил своему племяннику Валерию. Надобно бы съездить, привезти в Москву. Музей определенно похорошел.
Концерт состоялся в центральном зале, среди портретов кисти Репина, Леонида Пастернака, замечательных копий. Здесь же, среди других, портрет -- работа Репина, которой я раньше никогда не видел, "Толстой за гранью жизни и смерти". Старец с безумными глазами и белой бородой среди ветвей цветущей яблони.
Авангард читал с невероятным мастерством и энергией. Сначала главу о Николае Первом из "Хаджи-Мурата", потом Лескова "Чертогон". Народу было не очень много, и, несмотря на объявление и географическую близость музея к Институту, ни одного студента. Что главное -- Леонтьев читал так, что была видна конструкция и технология письма. Поговорил после спектакля, надеюсь на встречу этого грандиозного артиста с нашими студентами.
Свободное копирование
