15 мая, среда. Утром -- радио! Мэрия снова запретит гей-парад. Как бы в дополнение к сообщению открыл "Новую газету", которую давно не читал, и там огромная статья Юлии Латыниной об этом. Статья, кстати, начинается с очень остроумного пассажа, сразу видно, что у нас в Литинституте писательница училась не зря.
Утром все же заставил себя и сначала написал небольшую главку в свой роман о вещах "Ошейник" -- это о моей собаке Долли. Они обе, Валя и наша с ней собака, по-прежнему живут в нашей квартире, и нет дня, чтобы я о них не вспомнил. А после до двух часов читал этюды, которые написали ребята, занимающиеся в Институте в лицее и на подготовительных курсах. Есть и замечательные девочки, и замечательные московские мальчики. Это при том, что выше я всегда ценил ребят из провинции. К собственному удивлению, из тридцати пяти работ я пятерками отметил девять. Невероятно хорошо одна девочка, судя по фамилии армянка, написала о русской природе. К сожалению, она идет на перевод.
В два часа собрался и поехал на церемонию вручения Солженицынской премии в Дом Русского зарубежья на Таганке. Как справедливо отметила НД. Солженицына в своей небольшой речи, уже второй раз премия вручается сорокалетнему писателю. В первом случае это был Олег Павлов, диплом об окончании Института которому подписывал я, а сегодня Максим Амелин, который в Институте у Олеси Николаевой учился два или три года. Формулировка, с которой была вручена премия, оказалась довольно длинной, но убедительной -- здесь и переводческая деятельность, и собственные стихи, и работа Максима как издателя. Совершенно, оказывается, не напрасно сначала Максим окончил у себя в Курске коммерческий колледж. Коммерческая составляющая в литературе многое решает, она дает свободу творческому человеку.
Мне показалось, что это была самая интересная церемония из всех 16 присутствовал на большинстве, почти на всех на этот раз аргументировали решение уже не двое членов жюри, а трое. Это Людмила Сараскина, Павел Басинский и Борис Любимов, ректор Щепкинского училища и театровед. Мне было по-молодому интересно. Любимов ушел чуть в сторону, и в его речи была очень интересная мысль о духовной трансформации современников, так живо меняющих свои позиции. У Павла Басинского в речи возникла толстовская мысль о том, что если в произведении писателя нет ничего формально нового, то произведение не вполне состоялось.
У меня самого отношение к стихам Максима Амелина довольно сложное, но, в принципе, я близок к мнению Басинского, который о стихах лауреата сказал, что любит стихи "и попроще, и подушевнее". И все же основная заслуга Амелина -- это его переводы, в частности с латыни. Здесь же, в фойе продавались книги Амелина и его том переводов Катулла. Об этих переводах говорилось несколько раз. В том числе цитировали первую преподавательницу латыни у Амелина в Институте и ее новомировскую статью. Я немножко страдал в этот момент, я латынь в Институте двадцать лет назад открывал, а в прошлом году ее у нас отменили. Каждая хозяйка по-своему варит свой борщ. Сидел почти рядом с Б. Тарасовым
Еще вчера наш преподаватель Самид Агаев, когда мы с ним разговаривали на кафедре, склонял меня купить вместо моей старой "Нивы-Шевроле" новый внедорожник, а я все говорил, что, если все же решусь расстаться со своим автомобилем, опять куплю, но уже новую "Ниву". А потом внезапно Самид сказал: "Я вот читаю ваши Дневники и думаю, что вы себя губите. В каждом томе чуть ли не по два романа". Я на это ответил так: "Самид, это еще неизвестно, что за романы я напишу и нужны ли нашей публики настоящие и серьезные романы, а вот мои Дневники, как утверждают специалисты, уже вошли в историю нашей литературы"
Так вот, во время церемонии награждения я, слушая высокоинтеллектуальные речи, все время думал, а насколько я прав в своих утверждениях? Кому все это нужно? Разве я подлинный участник этого пиршества духа? Так кто же я? И сам себе даю ответ. Я просто слуга, посторонний, который от дверей гостиной слышит, как переговариваются господа.
Свободное копирование
