12 мая, понедельник. По дороге в Институт позвонил Василию Гыдову -- книгопродавцу и нашему институтскому выпускнику, и вот первая хорошая весть -- Вася опять потребовал две пачки моих Дневника за 2009 год, а перед самой поездкой я привозил ему две пачки Дневника за 2006 год. У меня ощущение, что мои Дневники все-таки начали пробивать свою дорогу. Есть ощущение -- часть публики на подобное чтение подсела.
В Институте, собственно, пробыл часа три или четыре, собрал новости. Все оборачивается, как я и предполагал. Рейн, правда, написал все представления к своему семинару, но прислал бюллетень и уехал с женой отдыхать, значит, на защитах его не будет. Однако в этом году, кажется, в его семинаре не все благополучно, уже получены отрицательные отзывы на некоторых его студентов. Володя Костров по-прежнему где-то в больнице ли, на даче, в реабилитационном ли центре -- значит, ни рецензий, ни присутствий на защитах. Народу много, но крутиться придется очень шустро. Из-за желания нашего боязливого начальства делать все исключительно по министерским правилам, не входя ни в дискуссию, ни даже в переговоры с министерством, в этом году дипломная сессия, которая у нас проходила за две-три недели, пройдет на очном отделении за неделю. Каждый день по семь защит -- это означает выполнение всех правил, но потерю контроля за качеством, все переваливается на коллективное решение, а раньше я практически успевал прочесть все дипломные работы Института.
В Институте все еще не остыли разговоры после последнего Ученого совета, когда невероятными усилиями ректор все-таки пробил нового профессора все из того же Российского православного университета. Первым дорожку оттуда проложил у нас АН. Ужанков. Теперь новый православный ученый -- Иван Есаулов. Он возглавлял Центр литературоведческих исследований. На это место профессора претендовал ученик ЮИ. Минералова, доктор, закончивший у нас докторантуру и защитившийся у нас же, Васильев. Предпочли варяга. Главным аргументом было, что с варягом пришли в Институт какие-то гранты. Некоторые усматривают в этой кадровой атаке на Ученый совет стремление нашего ректора спрямить дорогу для одного их своих сыновей, вроде бы работающею в том же университете и в том же научном центре, что и наш новый профессор. Народ не устает комментировать и выступления наших старейших, моих, кстати, друзей Левы Скворцова и Валентина Сорокина. Подобного чинопочитания и облизывания спорной точки зрения начальства на кадровый вопрос мы не видели со времен знаменитых партийных собраний прошлой эпохи. Я все могу понять. Ну, я одинокий человек, но Лева-то, у которого успешный сын, у которого полная любящая семья, крупное имя, ему-то чего бояться! Что касается Валентина Сорокина, он, как березка, куда ветер клонит. Разговоров много. В качестве административной меры за своеволие Ольга Саленко уже схлопотала: в подготовленном приказе на ГЭК ее заменили Ужанковым, хотя фронтальный курс по литературе ХIХ века читала именно она. И от всего этого у меня, кажется, рождается некий сюжет
Дома готовил лаваш с творогом и зеленью -- некий рулет, а попутно, как всегда, слушал радио. Радио борется все за то же -- против ксенофобии, против тени и праха Сталина, оказывается, в Москве одну из новых улиц собираются назвать улицей Сталинградской битвы, и заодно разбирает, что же мы празднуем в День Победы. Ведущая была озабочена тем, что в Якутске открыли памятник Сталину, причем третий по счету. Видимо, всеобщая мерзлота проветривает мозги.
Свободное копирование
